— Ну… да, — Ит отвернулся. — Знаешь, я всё понимаю, но так с женщинами не поступают.
— …сказал гермо, — хмыкнул Скрипач. — Хотя ты прав. Свин он редкостный… ой, умора! «Челочка»!.. Хорошо ты его…
— Вообще-то это наметка к шестой главе. Отдай, у меня просто лист вывалился, дай на место поставлю… А что хорошо, так это, прости, понятно. Жаль, что он сам про это никогда не узнает, — дернул плечом Ит. — Котёнку жалко. Котёнка плакала каждый день целый месяц из-за этого мерзавца, — Ит имел в виду медсестру Катю, за которой и в самом деле какое-то время ухаживал красавец-Роман, врач из терапевтического отделения. А потом начал заводить новые амуры, но девушку держал, как запасной вариант, и измучил ее в результате до крайности. С любой точки зрения это было скотство. — Он гулял направо и налево. Ну, я и не сдержался. Ты, кстати, главу полностью прочесть не хочешь? А то один Роман на выпавшем листочке — это еще не глава.
— Хочу, хочу, — заверил Скрипач. — И предыдущую тоже хочу. Её я тоже не читал.
Фадан до этого, разумеется, никогда не видел людей, и не сказать, что люди ему понравились. Кажется, даже драконы были симпатичнее — по крайней мере, на первый взгляд. В людях (не во всех, лишь в нескольких) ощущалась явственная не дружелюбность, неприязнь; кажется, они пытались дистанцироваться от рауф, в том числе и от Первого. Нет, внешне беседа официалов, команды, и научной группы выглядела безупречно, но Фадана не покидало ощущение напряженности и скованность. Особенно сильно ему не понравился высокий сероглазый мужчина по имени Роман. Сначала Фадан даже не понял, чем именно, но потом, разобравшись, он сообразил, что его так смутило. Высокомерие, манерность, и… красота. То, что этого человека считают красивым, Фадан понял тоже не сразу, но когда понял — его кольнуло какое-то неприятное чувство. Чем-то этот Роман был похож на Грешера. Даже не внешне. Внутренне.
Самым плохим было то, что этот самый Роман был руководителем группы.
— Еще раз, по порядку и подробно — про демиурга, священнослужителей, обычаи, и про демографическую политику, — потребовал этот самый Роман. — Потом, так же подробно, про ваш путь и про то, что вы видели.
Фадан обреченно вздохнул, и в который уж раз за последние дни приступил к рассказу. Рассказывать ему, признаться, уже осточертело. Остальным тоже — поэтому Аквист и Шини с большой неохотой дополняли то, что говорил Фадан, а Бонни и Шини сидели молча со скучными лицами.
После рассказала, впрочем, веселее не стало.
— То есть, я так понимаю, добраться до Остроухого можно через пещеры в этом самом Аюхтеппэ? — уточнил Роман. — Он сам сказал, что система проходов позволяет это сделать?
— Ну да, — кивнул Фадан. — А зачем вам к Остроухому?
— Нам нужна информация. У него информации в избытке. Программа имитатора была долгое время неактивна, а он свою деятельность не прерывал, — объяснил Роман. — Давайте про пещеры.
Фадан принялся рассказывать про Аюхтеппэ, а у Бонни личико стало уж совсем несчастное.
— Чего такое? — тихонько спросил её Аквист.
— Надоело это всё, — так же тихо ответила Бонни. — Они словно не нам помогают, а так… сами развлекаются. Одна болтовня.
— Ну, не знаю, — пожал плечами Аквист. — Посмотрим, что будет дальше.
Дальше, собственно, ничего интересного тоже не получилось. Одна часть научной группы отправилась к блоку, чтобы пройти на Равор-7, а другая осталась, и тут же ушла в тот дом, где до того остановились боевики и агенты.
— Так что нам делать-то? — поинтересовался Фадан у Первого. — Вроде бы говорили, что мы куда-то полетим?
— Чуть позже, вечером, — рассеянно отозвался тот. — Слушай, Фадан, сходите-ка вы к той части группы, которая осталась. Кажется, у них есть для вас интересная информация.
— Мне так не показалось. И потом… — Фадан замялся. — Они какие-то неприятные, люди эти.
Первый задумался.
Беседа, разумеется, происходила в доме Агорха, который сейчас стал по совместительству еще и штабом, но в комнате они были одни: после ухода группы все остальные присутствующие разбрелись, кто куда. Ушли Агорх и Керги, отправились прогуляться Шини, Аквист, Бонни, и Бакли, а боевики и агенты на этой встрече не присутствовали. Только Первый, но это понятно. Он же руководитель.
— Люди… — задумчиво проговорил Первый. Подошел к «стулу», сел, потом досадливо поморщился и соскочил на пол. — Какие же они все-таки здоровенные, — пожаловался он.