Не зная о моих мыслях, девушка соблазнительно улыбается.
- Пойдем потанцуем! - и встает, видимо, уверенная, что я пойду за ней.
Секунду я колеблюсь. Она совсем не мой типаж. Мне нравятся скромные блондинки, тихие, молчаливые…
Разозлившись на себя, решительно поднимаюсь. К черту блондинок!
Мы танцуем. Я кладу руки на женскую талию, но почти сразу руки оказываются пониже спины без моего на то волеизъявления. Секунду поражаюсь, ловя очередную сексуальную улыбку. Округлые бедра плавно покачиваются под моими руками. В груди раздражение уступает место приятному волнению.
Утром просыпаюсь от головной боли. Ошалевшим взглядом оглядываю красные стены чьей-то спальни. Напряженно пытаюсь вспомнить, что вчера было. Замечаю на полу бордовое обтягивающее платье, сейчас валяющееся небрежной кучей. И память постепенно возвращается.
В коридоре раздаются шаги, и в приоткрытую дверь влетает голос хозяйки.
- Солнышко, ты еще спишь? - вчерашняя красотка прислоняется к дверному косяку, принимая сексуальную позу. Ее темные волосы распущенной волной легли на плечи, карие глаза, обрамленные длинными ресницами, смотрят слегка снисходительно.
Этот взгляд мне напоминает, что я младше её. И значительно.
- Вижу, проснулся, - ленивой грациозной походкой девушка направляется ко мне и, наклоняясь, нежно целует в щеку. - У тебя есть полчаса, чтобы собраться и выпить кофе.
Я не могу сдержать усмешки. Похоже, девушка из богатых. Небось фантазирует, что сняла звезду на ночь. Пошло и статусно.
- Будь другом, завари кофе, - велю ей, и больше не обращая на неё внимания, встаю и принимаюсь собирать одежду.
- Жду тебя на кухне, - дарит она мне томную улыбку, разворачивается и, покачивая бедрами, уходит.
Я быстро одеваюсь. Кухню нахожу по аромату, распространяющемуся на всю многокомнатную квартиру. Когда я захожу, девушка двигает в мою сторону чашку с дымящимся напитком.
- Не хочу прощаться, но через пятнадцать минут тебе лучше здесь не находиться, - подмигивает она.
- Что так? - раздражаясь, спрашиваю.
Она пожимает плечами и обхватывает тонкими ухоженными пальцами свою чашку. На правой руке я замечаю золотое кольцо.
- А, ну понятно, - делаю глоток и ставлю чашку обратно. Против моей воли голос мой звучит с обидой.
- Не обижайся, - мягко улыбается она.
- Да какая обида, - вру я, чтобы сохранить остатки достоинства.
И уже на улице неожиданно понимаю, что обижаться-то и не на что. Если б не она меня использовала, то её использовал бы я.
Позвонил Лукас, уточнил, где я и в порядке ли. Успокоил его. Но не себя. Вчера я недоумевал, что гложет Марка. А сегодня сам, как Марк.
Не знаю, что делать и как реагировать на окружающий мир, я решаю прогуляться. Я шел минут сорок и вдруг увидел знакомый номер. Надо же, эти автобусы еще ходят! В последнюю секунду запрыгнул в салон, и только после этого сообразил, что не проверил наличность. К счастью, на проезд хватило.
Автобус высадил меня у интерната. Какая ирония: я не люблю это место, а вот уже второй день подряд меня притягивает, словно магнитом. Погуляв вдоль забора, я неожиданно для самого себя решился. В этот момент ворота открылись, выпуская какого-то сотрудника в мир, а я успел юркнуть внутрь.
- Стой, куда! - крикнул вахтер, выходя из будки мне на встречу. - Ты куда такой прыткий?
Я попробовал объяснить, с каждым словом всё больше ощущая себя кретином:
- Понимаете, я здесь жил пять лет назад. А теперь хочу зайти, поздороваться.
Вахтер недоверчиво уставился на меня.
- А где, говоришь, жил?
Я молча указал на окна.
- Хе-хе, нет уже, поди, никого из твоих.
- Может, кто-то и есть, - упрямо настаивал я.
- Вот что, ты мне хоть одно имя скажи. Понимаешь, не могу я тебя просто так пропустить. Не положено. А так, если скажешь к кому, я позвоню, доложу о тебе. Встретят, проводят. У нас воспитанникам всегда рады.
Я вспомнил имя - Марья Петровна. Оказалось, она ещё работает.
Мне пришлось ждать её пятнадцать минут. За это время я успел осмотреться. Внутри сделали ремонт. Конечно, не уютная квартира, но чисто и без обшарпанных стен. В холле, куда проводил меня вахтер, стоял матерчатый диван - вполне себе удобный - и низкий журнальный столик. По стенам висели репродукции известных полотен, по видимому, призванные развивать вкус воспитанников. У дальней стены стоял высокий стеллаж с книгами.