Словно в подтверждение размышлений Йерли, с другого судна начали стрелять из мушкетов. У них были фитильные замки, а не кремневые, что давало им ужасно низкую скорострельность. Они также были гладкоствольными, что не должно было творить никаких чудес с точки зрения их точности, хотя точность стрельбы с одного движущегося корабля по персоналу на палубе другого движущегося корабля не имела большого значения. Была ли на самом деле поражена какая-либо конкретная цель при таких обстоятельствах или нет, в значительной степени зависело от случая, хотя было немного трудно вспомнить об этом, когда мушкетная пуля жужжала мимо уха.
Как только что сделала одна из них, - отметил он краешком сознания.
Стрелки морской пехоты на фок- и грот-мачтах открыли ответный огонь, и если их нарезное оружие не было намного точнее в сложившихся условиях, тот факт, что они были вооружены кремневыми, а не фитильными замками, по крайней мере, давал им значительно более высокую скорострельность. Кто-то закричал на одной из карронад на миделе правого борта, когда один из чужих фитильных мушкетов нашел цель, и Йерли увидел, как тело свалилось с бизань-мачты "Аркейнджел Чихиро" и рухнуло на палубу кормы с силой, разрушающей кости, когда один из его морских пехотинцев вернул комплимент.
Я думаю, что мы уже достаточно близки, - размышлял он и взглянул на Лэтика. - Итак, мастер Лэтик! - решительно сказал он, и первый лейтенант свистнул в свисток.
Сэр Хейрам Уэйлар даже не повернул головы, когда позади него рухнуло на палубу тело моряка. Человек, вероятно, был мертв еще до того, как упал; теперь он почти наверняка был мертв, и это был не первый труп, который когда-либо видел Уэйлар. Он обратил на это не больше внимания, чем на осколки, внезапно покрывшие обшивку вокруг его ног, когда три или четыре пули чарисийских мушкетов с глухим стуком вонзились в палубу. Он отметил, что стрелки другого корабля, очевидно, узнали в нем офицера, даже если они не понимали точно, насколько богатым призом он является. И все же это было отстраненное наблюдение, которому не позволялось проникать под поверхность его разума. Коммодор почти не подозревал о своей собственной смертности, но у него были другие причины для беспокойства, когда кончик длинного, похожего на копье утлегаря "чарисийца" начал приближаться к поручню "Аркейнджел Чихиро".
Лэнгхорн, это скоро случится! - сказал он себе. - Чарисиец подошел даже ближе, чем он ожидал. Выглядело так, как будто капитан другого галеона намеревался вступить в бой с расстояния не более тридцати ярдов. На таком расстоянии даже относительно неопытные стрелки Уэйлара, скорее всего, не промахнулись бы, и он поморщился, представив себе бойню, которая вот-вот должна была начаться.
Но в нас обоих, мой друг-еретик, - мрачно подумал он. - В нас обоих.
Еще несколько минут, и...
- Руль налево! - рявкнул сэр Данкин Йерли. - Кругом, немедленно!
- Руль налево, есть, сэр! - Шеф Уэйган подтвердил это, и он и его помощник размыто крутанули спицы большого двойного колеса влево.
Движение штурвала переместило румпель корабля на левый борт и повернуло руль в противоположном направлении. Что, в свою очередь, заставило корабль резко повернуться на правый борт.
Глаза Уэйлара расширились, когда чарисиец внезапно изменил курс. Это было последнее, чего он ожидал, особенно то, как это заставило его отвернуть от "Аркейнджел Чихиро" - развернуться с наветренной стороны поперек кильватера его флагмана, а не идти рядом с подветренной стороны, как он ожидал. Его реи отслеживались с точностью метронома, когда его курс менялся, продолжая вести его, но он резко замедлился, когда его новый курс приблизил его к ветру, и первоначальное удивление Уэйлара начало превращаться в хмурое замешательство, когда он обнаружил, что смотрит на орудийные порты левого борта чарисийского галеона.
Их закрытые орудийные порты по левому борту, тогда как для него это был правый борт с незаряженными орудиями, неготовыми к бою.