- Мое почтение капитану, мастер Жоунс, и сообщите ему, что мы заметили два галеона, направляющихся почти точно с северо-запада на север, на расстоянии около четырнадцати миль, и мастер Эплин-Армак, - первый лейтенант слегка улыбнулся Гектору, - твердо придерживается мнения, что по крайней мере один из них - большой, недавно переоборудованный галеон, находящийся на службе Церкви.
- Есть, есть, сэр! - пропищал юный Жоунс. Ему было не больше двенадцати лет, что показалось Гектору абсурдно юным... несмотря на то, что сам он к тому времени, когда ему исполнилось столько лет, провел в море уже три года.
Мичман бросился к люку, затем замер на полубегу, когда Лэтик прочистил горло достаточно громко, чтобы его было слышно даже сквозь шум ветра и волн. Мальчик секунду смотрел на него огромными глазами, затем поспешно выпрямился и вытянулся по стойке смирно.
- Прошу прощения, сэр! - сказал он, а затем повторил сообщение Лэтика слово в слово.
- Очень хорошо, мастер Жоунс, - подтвердил Лэтик кивком, когда закончил, и мичман снова бросился прочь. Гектор смотрел ему вслед и вспомнил время, когда он исказил сообщение, и не какому-нибудь простому капитану, мастеру после Бога. Он был уверен, что умрет от унижения прямо на месте. И, предполагая, что он пережил это, он знал, что капитан Тривитин бросит на него взгляд, который был бы значительно хуже, когда он услышал о преступлении.
Полагаю, это было так же хорошо, - напомнил себе энсин, сумев не улыбнуться, когда Жоунс исчез в главном люке, - что его величество все-таки простил меня.
***
- Итак, Русейл, что ты о нем думаешь? - спросил коммодор Уэйлар, выходя из-под прохода на ют, и капитан Русейл Абат, командир галеона имперского деснейрского флота "Аркейнджел Чихиро", быстро повернулся к нему лицом.
- Прошу прощения, сэр Хейрам, - капитан отдал честь. - Не знал, что вы выйдете на палубу.
- Ну, до этой самой минуты я этого не делал, - сказал Уэйлар немного раздраженно. Коммодор был крепко сложенным мужчиной, его темные волосы начинали седеть на висках. В его аккуратно подстриженной бороде тоже было несколько седых прядей, но его темные глаза были острыми и настороженными.
Его сопровождал отец Обрей Лейрейс, его капеллан, в пурпурной сутане ордена Шулера с огненными знаками.
- Да, сэр. Конечно, вы этого не сделали, - быстро ответил Абат, но в его голосе все еще звучали те же нотки полутревожного извинения, и он выглядел так, как будто собирался еще раз отдать честь, на что Уэйлару было трудно не поморщиться. Он знал, что ему повезло иметь флаг-капитана с опытом Абата, но он действительно хотел, чтобы после более чем трех тысяч миль и трех с половиной пятидневок плавания капитан забыл, что он был родственником - отдаленным и только по браку - графу Хэнки.
- Нет причин, по которым ты должен был понять, что я здесь, пока не заговорил. - Коммодор попытался (в основном успешно) скрыть преувеличенное терпение в своем тоне и довольно многозначительно взглянул на впередсмотрящего, чей доклад вызвал его на палубу.
- Похоже, это, вероятно, чарисийский галеон, сэр, - сказал Абат в ответ на намек. - Дозорный должен был заметить его раньше, но он все еще в добрых одиннадцати или двенадцати милях от нас. Тем не менее, он достаточно близко, чтобы мы могли хорошо рассмотреть его паруса, и у него, очевидно, новая оснастка. У него также много парусов для таких погодных условий, и он направляется прямо к нам. - Он слегка пожал плечами. - Учитывая, что большую часть года почти все вооруженные корабли, курсирующие в этих водах, были чарисийскими, сомневаюсь, что кто-либо, кроме чарисийца, отправился бы в плавание, чтобы осмотреть кого-то, кого они определенно не идентифицировали как друга.
Уэйлар медленно кивнул, обдумывая анализ Абата по мышлению другого капитана галеона. Это имело смысл, - решил он, и после двадцати шести лет службы в королевской армии у него самого было более чем достаточно опыта в качестве офицера, чтобы оценить то, что его флаг-капитан предложил о мыслительных процессах вероятного чарисийца. К сожалению, он был гораздо менее квалифицирован, чтобы оценить некоторые другие факторы, связанные с развитием ситуации, поскольку почти весь его собственный опыт был на берегу, в основном в качестве командира кавалерии в имперской армии. Как и в большинстве королевств Сэйфхолда, традиционная деснейрская практика всегда заключалась в том, чтобы назначать армейских командиров на свои военные корабли (которых у империи было очень мало), на каждом из которых был опытный моряк, чтобы воплощать эти решения и команды в действие. В конце концов, это была работа командира военного корабля - сражаться, а у профессионального военного были более важные заботы, чем технические детали того, как заставить лодку идти туда, куда она должна была идти.