— Нет, а серьезно, дядь Борь. Зачем мне эту мазню хранить? Как память?
— И как память тоже. А вообще, вьюноша, говорю же, а ты не слушаешь. Купишь на эту трешку себе пива и мороженое, и… короче, все, что еще захочешь…
— К примеру? — перебил Валька, вдруг уверовавший, что на нарисованные три рубля действительно можно что-нибудь купить.
— К примеру? — переспросил Кранц и, на пару секунд задумавшись, молвил: — Ну, к примеру, вьюноша, весь Мир. Как это тебе?
Валька заливисто рассмеялся:
— Не много ли, дядь Борь? — спросил сквозь смех он, на что получил неожиданный ответ:
— Даже еще останется, — как-то зловеще ответил Борис Аркадьевич. — Только будь бдительным! — добавил он, на Валькиных глазах из живого человека превращаясь в мраморную статую. — Враг не дремлет!..
Сказав это, Борис Аркадьевич попытался погрозить пальцем, да не смог, ибо полностью окаменел.
— еще какое-то время отдавался где-то в голове у Валентина голос старика. А вслед за этим по всей окаменевшей фигуре пошли жуткие трещины, будто напрягшиеся вены. Отвратительное зрелище! Но еще более ужасным для Вальки стало видеть то, как от каменной статуи наставника вскоре начали откалываться куски мрамора. Сначала маленькие: левое ухо, нос, правый бакенбард. Затем фрагменты более крупные: коленка, рука, плечо… Словно некий каменный анатомический театр разыгрывал перед ним жуткое представление! Причем падение на пол каждого камня сопровождалось грохотом, напоминающим гром небесный в майскую грозу, что заставляло Вальку испуганно вздрагивать…
«Буфф! Буфф!» — гремели отваливающиеся части статуи наставника. И звуки эти до того больно били по Валькиным ушам, что он, зажмурившись, открыл что есть силы рот — так, как поступают летчики в момент, когда их истребители проходят звуковой барьер. И сделал это он с таким старанием, что у него даже заболели уголки губ. Возможно, именно от этой боли он и проснулся.
Хотя… Проснулся ли?
«Буфф! Буфф!» — продолжал стоять в ушах звук из сна. Или уже не из сна? Или он уже не спит и слышит это наяву?
Действительно, наяву! В конце концов, не снится же ему теперь голос соседки? Много чести ей!
— Ну, чего долбите? Чего? — ругалась тетя Шура, направляясь к входной двери. — Иду же! Звонка, что ли, не ви…
«ПРОСПАЛ!» — с ужасом подумал Валька, глядя на заправленную кровать родителей, которые уходили на работу намного раньше, чем он в свой технарь. Они никогда не будили его, так как считалось, что он к тому времени уже не должен спать. Действительно, какой может быть сон в комнате, где двое взрослых людей, снуя мимо твоей кровати, собираются на работу?..
Между тем звук открывающейся двери слился с неразборчивыми мужскими голосами, в гуле которых голос соседки просто утонул. В коридоре послышался топот. Кто-то с силой дернул за ручку дверь комнаты Невежиных.
— Соседи на работе? — смог разобрать Валька один из голосов.
— Ага, ага, — испуганно подтвердила тетя Шура. — Все на работе. А мальчишка их в техникуме.
Но ей, видать, не поверили — чей-то кулак несколько раз с силой ударил по двери. Раздавшиеся звуки заставили Валькино сердечко запрыгать в такт им, а сам он накрылся одеялом с головой, наивно считая его единственной своей защитой. С десяток подобных ударов дверь точно не выдержала бы. Но, слава богу, вскоре они прекратились. За дверью послышались приглушенные голоса. Единственное, что Вальке удалось разобрать, был вопрос, очевидно, адресованный тете Шуре:
— Точно старик никому не оставлял ключ от своих покоев?
Потом послышался треск. Валька не сомневался — это ломали дверь комнаты Бориса Аркадьевича. Но кто? Кто были эти люди, с такой легкостью вламывающиеся в жилища других? Милиция? Бандиты? В данный момент особой разницы между ними Валька Невежин не видел: и те, и другие могут иметь к нему определенные вопросы.
Только чуть позже, когда, судя по звукам в коридоре, «гости» покинули их коммуналку, Валька осмелился подойти к окну и посмотреть в щелочку между рамой и шторой на улицу. Увидеть в нее он смог лишь то, как к новенькой черной «Волге», стоявшей во дворе, со стороны их подъезда направляется несколько мужчин. В походке одного из них Валентину почудилось что-то знакомое.