С недавних пор и контролеров на городском транспорте стало заметно больше. Это администрация автоколонны додумалась привлекать к контролю на линиях сотрудников одного кооператива, организованного женою начальника этой самой автоколонны. Оплата труда у этих контролеров была сдельной — почти вся сумма, что они набирали за день на штрафах, шла им в карман. Разумеется, за вычетом определенных сумм, что они должны были отстегивать каждый день руководству. Контролеры теперь — это не скандальные тетечки-лаечки, а красномордые амбалы в трико. Не дай бог вступить с такими в спор по поводу своего талона, скажем, пробитого на компостере слабо, без приложения достаточной силы; или просто сильно затертого в кармане до того момента, как он оказался в компостере, по причине чего дырочки почти не виды… В лучшем случае тебя вышвырнут из автобуса, как котенка, в худшем — позовут милицию, которая всегда тут как тут. Определенный процент от штрафов перепадал и ей.
Валька Невежин уже минут двадцать топтался на остановке, ожидая автобуса. Задержка — дело для тридцать девятого вполне привычное: отъехать от некоторых остановок ему было не так-то просто. Случалось, автобусу приходилось выдерживать самый настоящий штурм, на который шли отчаявшиеся уехать пассажиры. Как в этой «войне» соблюсти график движения?
Правда, подобные штурмы случались, как правило, в часы пик: утром и вечером. Сегодня же Валька выбрал для поездки иное, довольно нейтральное время — 15.00. Конечно, он знал, что интервал движения автобуса в эти часы иной — ждать его придется дольше, — но не настолько же… Двадцать минут!
В любой другой день он и внимания бы на это не обратил. Подумаешь, двадцать минут! Да вот только сейчас каждая прошедшая минута казалось Вальке часом, а секунд в каждой минуте было не менее тысячи, причем отбивали их не часы, а его собственное сердце. И билось оно с каждой пройденной минутой быстрее, но почему-то, вопреки всему, время при этом тянулось все медленнее и медленней.
Ну где же этот чертов тридцать девятый?!
Народу на остановке скопилось уже достаточно. Это плохо. Наставник советовал использовать полупустые автобусы. На всякий пожарный — тогда, в случае неудачи, будет меньше свидетелей, да и от конторы сбежать проще.
Валька не сразу согласился на подобный рискованный эксперимент. Однако Борис Аркадьевич говорил довольно убедительно:
— Ты ведь, Валюх, не ради личной выгоды на это пойдешь. Это обыкновенная работа и, между прочим, в интересах самого Минтрансавто! На государственных предприятиях для такого дела существуют ОТК. Мы же — не государственное предприятие, а кооператив. Собственного «отдела технического контроля» у нас не имеется. Как нам проверить качество своей продукции? Где провести тестирование? Только так: в условиях, как говорится, приближенных к боевым.
— Нет, но все же, дядь Борь, боязно что-то… — засомневался Валька в законности дела, к коему его настойчиво подталкивал старик.
— Господи! — всплеснул руками Кранц. — Ну, вот погляди сам… — он бросил на столик возле треноги пятикопеечный автобусный талон, накануне купленный в газетном киоске, а рядом аккуратно положил его копию, отпечатанную с помощью фотоцинкографского клише. — Ну? Иди, взгляни, — пригласил он Вальку.
Тот послушно подошел к столику и внимательно рассмотрел оба талона.
— Этот, кажется, чуть темнее, — заключил он, взяв в руки подлинный талон. — Наш такой розовенький весь, а этот с каким-то малиновым оттенком.
Кранц успокоил его:
— Это ерунда, Валюх. Я прекрасно изучил образцы. Цвет талона зависит не от клише, а от краски, которую использовали в типографии. Уж поверь мне — каждая партия талонов в этом плане чем-то отличается от предыдущей если не по цвету, то по тону. Хотя не так давно я вместо привычного для нас розового талона приобрел аж фиолетовый! Мастера, понимаешь…
— Ох, — вздохнул Валька, — все равно не по себе мне как-то.
— Успокойся, вьюноша, — подбодрил его Борис Аркадьевич. — Ты ведь сам, кроме оттенка, не видишь различий между оригиналом и нашей продукцией. Так неужели ты полагаешь, что дуболом-контролер сможет их различить?
— Ну, а вдруг?
— Никаких вдруг. Я, Валюх, хочу сделать из тебя настоящего мастера своего дела: фотографа-виртуоза! А настоящий мастер никогда не должен сомневаться в собственных силах. Вспомни вот, к примеру, героев-медиков…
— Каких еще медиков? — удивленно переспросил Валька.
— Ну, тех, из кино. Которые намеренно заражали себя всяческими неизлечимыми болезнями, дабы проверить на собственной шкуре изобретенную ими вакцину. Они что, по-твоему, дураки? Не, Валюх. Они просто были мастерами своего дела, уверенными в себе. Ну, а если такой уверенности у тебя нет, что ж, значит мало учился, мало трудился… Скажи, мы с тобой разве мало трудились, чтобы отпечатать этот вот талон?