Сейчас, прежде чем начать спуск по лестнице, Вакарис уделил несколько минут ноутбуку, на мониторе которого продолжало «висеть» лицо телохранителя бывшего вице-премьера.
— Пути господни неисповедимы, господа, — негромко, но с довольно отчетливо проскальзывающими нотками злорадства в голосе, произнес он. — Ловил одну рыбку, а попались две… Что ж, настало время расплаты!
После этого он сменил картинку на мониторе и, несильно стукнув пальцем по одной из кнопок клавиатуры, бросил:
— Антон, меня нет. Ни для кого.
Тот прекрасно знал, что означают эти слова шефа. Как верная собака, он будет сидеть у его двери, но не только никого не пустит за нее, но и сам даже не осмелится прикоснуться к ее ручке.
Глава 4
Вице-премьер свободного падения
Покинув крытый теннисный корт, Валентин Петрович Чеботаревский пожал руку проводившему его до машины молодому человеку.
— Будь здоров, Руслан, — сказал он ему.
— Удачи вам, Валентин Петрович, — слегка заискивающим голосом ответил юноша, открывая заднюю дверь черного «Лексуса» перед бывшим вице-премьером.
Но тот не торопился оказаться в салоне. Задержав руку Руслана в своей, он едва слышно произнес:
— Спасибо тебе, Руслан. Если все пройдет успешно, тебе 10 процентов, как и условились. Надеюсь, твои хозяева заплатят мне обещанную сумму.
— В подобных обязательствах они всегда свое слово держат, Валентин Петрович, — заверил молодой человек бывшего вице-премьера. — Только… — Руслан сделал знак, чтобы собеседник наклонил к нему голову и, когда тот послушно подставил свое ухо, что-то запальчиво зашептал.
Если бы кто наблюдал в данный момент за этими людьми со стороны, он без труда бы заключил, что тех связывает некая тайна. И не ошибся бы!
Именно Руслан несколько дней назад предложил своим хозяевам кандидатуру бывшего вице-премьера на роль посредника в затеянном им деле. А теперь вот посвящал того в какие-то таинственные подробности, ставшие известны ему.
Единственным, с кем Чеботаревский потом делился почти всей информацией, являлся человек в клетчатой кепке, терпеливо ждавший его на заднем сиденье черного «Лексуса». Как только бывший вице-премьер, распрощавшись с Русланом, оказался внутри машины, он уважительно подвинулся и слегка похлопал по плечу сидевшего впереди водителя. Тот, без лишних слов, завел мотор и тронулся.
— Поговорил, Андрюша, — лаконично, недовольным голосом отчитался Валентин Петрович перед своим спутником о ходе беседы с банкирами, представляющими Новый финансовый КОНСОРЦИУМ — НФК.
Человек этот, которого бывший вице-премьер ласково называл Андрюшей, был не молод, а лицом походил на старого боксера: кривой, явно некогда сломанный нос, массивная челюсть…
— Плохо поговорил? — дотронувшись до клетчатого козырька пальцем, осведомился этот «боксер» по имени Андрюша.
— Так себе.
Андрюша, хмыкнув, констатировал:
— Значит, плохо.
Валентин Петрович не стал разубеждать собеседника, а перевел разговор на, казалось бы, совершенно отвлеченную тему, спросив того:
— Слушай, Андрюша, а ты знаешь, что такое «Всевидящее око»?
— Че? — с недоумением повернул к Валентину Петровичу свой кривой нос Андрюша.
— «Всевидящее око», — повторил бывший вице-премьер.
— Хм. Это этот, что ли, — Андрей поднял глаза на крышу «Лекса», — Бог?
Валентин Петрович собрался было рассмеяться — его тонкие губы даже чуть дернулись, — но передумал и сказал задумчиво:
— Ну, в какой-то мере ты прав. Действительно, Бог. Только… только, Андрюш, малюют его не на обычной иконе, а на долларовой купюре.
— Ха. Это как?
— Ты когда-нибудь держал в руках долларовую купюру, Андрюша?
— Ну. Хотя… Не, наверно не держал. Меньше полташа не держал. Чего мелочиться-то нам, а? — усмехнулся тот.
— А зря. Я в свое время, можно сказать, с этой долларовой купюры и начался, — философски заметил Валентин Петрович. — И вот каких высот достиг!
Собеседник хмыкнул:
— Знаем мы, с чего ты, Петрович, начался!
— Ну, и это тоже, — не стал отнекиваться бывший вице-премьер, правда, не расшифровывая, о чем именно он подумал в тот миг. Сидевший за рулем шофер хотя и был всецело предан ему, все же человек чужой. Мало ли!
Однако Валентин Петрович все-таки не смог сдержаться, чтобы не сказать тут же: