Интернет пестрел ссылками на сайты с информацией типа:
«Бывший вице-премьер Чеботаревский оказался замешанным в скандале с поставками просроченных медикаментов…»
«Господин Чеботаревский, некогда занимавший видный правительственный пост, как выяснилось, тайно содержит гарем. Любвеобильный чиновник в свое время заявил в неофициальной беседе с корреспондентом одной популярной газеты, что его любимым фильмом является советский боевик «Белое солнца пустыни», а мечтой всей жизни — собрать гарем, по числу жен повторяющий тот, что был у героя фильма — басмача Абдуллы…»
«Отстраненный от “кормушки” чиновник является владельцем следующих объектов недвижимости в РФ и за рубежом…»
«В свою бытность вице-премьером, Чеботаревский попал в поле зрения правоохранительных органов как один из покровителей известного наркобарона…»
Газеты, само собой, менее оперативно реагировали на новости, чем интернет. Но редакторы большинства из них предполагаемую тему будущего дня улавливали еще с вечера, поэтому не обошла вниманием фигуру бывшего вице-премьера и утренняя пресса.
Когда тем утром Валентин Петрович только проснулся, он, разумеется, и не подозревал, что слава вновь нашла его. Все его мысли были во вчерашнем дне, подарившем ему, наконец, победу над банкиром Вакарисом. Осталось сделать совсем немного: «вывесить над поверженным Рейхстагом “ОКО-банком” свое знамя и принять капитуляцию». Выходя из спальни, Чеботаревский, с улыбкой потягиваясь, поздоровался с охранником. Однако тот, вместо привычного «Здравия желаю, Валентин Петрович», как-то растерянно произнес «Ага» и отвел глаза.
Чеботаревский насторожился:
— Что случилось, Вадим?
Охранник смущенно пожал плечами и ничего не сказал. Валентин Петрович хмыкнул и прошел в ванную, после которой, свежевыбритый и благоухающий дорогим одеколоном — как был, в полосатом халате, — проследовал в холл, где с самодовольным видом расположился в огромном мягком кресле. На полу пред ним распласталась внушительных размеров шкура белого медведя с тоскливо оскаленной мордой.
На журнальном столике рядом с креслом обычно лежали газеты, которые Валентин Петрович имел обыкновение читать по утрам. Однако на этот раз, к своему большому удивлению, на привычном месте он ничего не обнаружил, за исключением какой-то рекламной газетенки. Он взял ее в руки и пробежал глазами по заголовкам: «Щебень, песок — по низким ценам»; «Двери, окна, ПВХ»; «Продаю…», «Меняю…».
— Что за черт! — выругался Чеботаревский, после чего раздраженно крикнул в сторону двери, за которой, в коридорчике, располагалось место дежурного охранника: — Эй, где мои газеты?
Дежурный охранник в доме бывшего вице-премьера по совместительству исполнял и обязанности дежурного дворецкого: контролировал работу садовника, уборщицы, повара. Также ему поручалось проследить за доставкой корреспонденции и прессы к утреннему кофе своего шефа. Однако на этот раз с этой своей обязанностью он, судя по всему, не справился.
— Оглох, что ли? — раздраженно крикнул Валентин Петрович.
Возникшая в дверях массивная фигура охранника, плечи которого касались косяков, казалось, слегка подрагивала, будто в мареве летней жары; а лицо его своим печальным выражением походило на морду убитого медведя, чью белоснежную шкуру попирали ноги бывшего вице-премьера, обутые в красные матерчатые тапочки с белыми помпонами.
— Валентин Петрович… — неуверенно выдавил из себя охранник, и тут же был оборван Чеботаревским:
— Я уже пятьдесят лет Валентин Петрович! Почему нет газет? — показал он глазами на журнальный столик.
— Я не осмелился…
— Чего, не осмелился? — уточнил хозяин, окинув молодого человека презрительно-уничтожающим взглядом с головы до ног.
И охранник, наконец, решился:
— Боюсь, — сказал он, — сегодняшние газеты не очень-то обрадуют вас, Валентин Петрович.
— Что? — удивленно и слегка угрожающе поднял брови тот.
— Если прикажете, я принесу… — залепетал охранник.
— Сию же минуту! — грозно крикнул Валентин Петрович в сторону освободившегося, как по мановению волшебной палочки, дверного проема.
Однако спустя еще несколько секунд охранник вновь возник на пороге. В руках он держал кипу газет, которую, осторожным шагом приблизившись к боссу, положил на журнальный столик перед ним.
Валентин Петрович потянулся к газете, что лежала сверху, но вдруг рука его в нерешительности замерла. Он поднял глаза на охранника, продолжавшего стоять перед ним с вытянутыми по швам руками, и сердито бросил ему: