И девушка думала: возьму и скажу, что ничего не знаю.
Шофер тоже был очень худым, иначе бы они все не расселись так свободно в этой тесной кабине маленького грузовика.
Шофер был просто очень худой и курносый до невозможности, то есть вроде бы уродливый, с совершенно лысым черепом, и вместе с тем очень веселый: он постоянно смеялся, открывая при смехе все свои зубы.
Можно даже сказать, что он не переставая хохотал во весь рот, беззвучно.
Второй сосед все еще прятал лицо в складках своего капюшона и не говорил ни слова.
Девушка тоже молчала: о чем ей было говорить?
Они ехали по совершенно пустым и раскопанным ночным улицам, народ, видимо, давно спал по домам.
— Тебе куда надо? — спросил весельчак, смеясь во весь свой рот.
— Мне надо к себе домой, — ответила девушка.
— А это куда? — беззвучно хохоча, поинтересовался шофер.
— Ну... До конца этой улицы и направо, — сказала девушка неуверенно.
— А потом? — спросил, не переставая щерить зубы, водитель.
— А потом все время прямо.
Так ответила девушка, в глубине души боясь, что у нее потребуют адрес.
Грузовик мчался совершенно бесшумно, хотя Дорога была жуткая, вся в ямах.
— Куда? — спросил веселый.
— Вот здесь, спасибо, — сказала девушка и открыла дверцу.
— А платить? — разинув смеющуюся пасть до предела, воскликнул шофер.
Девушка поискала в карманах и снова обнаружила бумажку, спички и ключ.
— А у меня нету денег, — призналась она.
— Если нет денег, нечего было и садиться, — захохотал шофер. — Тот первый раз мы ничего с тебя не взяли, а тебе это, видно, понравилось. Давай иди домой и принеси нам деньги. Или мы тебя съедим, мы худые и голодные, да? Точно, пустая башка? — спросил он со смехом товарища. — Мы питаемся такими вот как ты. Шутка, конечно.
Они вышли все вместе из грузовика на каком-то пустыре, где вразброс стояли еще не заселенные, видимо, дома, по виду новые.
Во всяком случае, огней не было видно.
Только горели фонари, освещая темные, безжизненные окна.
Девушка, все еще на что-то надеясь, дошла до самого последнего дома и остановилась.
Ее спутники остановились тоже.
— Это здесь? — спросил хохочущий шофер,
— Может быть, — шутливо ответила девушка, замирая от неловкости: вот сейчас и обнаружится, что она все забыла.
Они вошли в подъезд и стали подниматься по темной лестнице.
Хорошо, что фонари светили в окна и были видны ступени.
На лестнице стояла полнейшая тишина.
Дойдя до какого-то этажа, девушка у первой попавшейся двери достала из кармана ключ, и, к ее удивлению, ключ легко повернулся в замке.
В прихожей было пусто, они прошли дальше. в первой комнате тоже, а вот во второй в дальнем углу лежала груда непонятных вещей.
— Видите, у меня нет денег, берите вещи, — сказала девушка, оборачиваясь к своим гостям.
При этом она обратила внимание, что шофер все так же широко ухмыляется, а человек в капюшоне все так же прячет лицо, отвернувшись.
— А что это такое? — спросил шофер.
— Это мои вещи, они мне больше не нужны, — ответила девушка.
— Ты так думаешь? — спросил шофер.
— Конечно, — сказала девушка.
— Тогда хорошо, — подал голос шофер, наклоняясь над кучей.
Они вдвоем с пассажиром стали разглядывать вещи и что-то уже потянули в рот.
А девушка тихо попятилась и вышла в коридор.
— Я сейчас, — крикнула она, увидев, что они подняли головы в ее сторону.
В коридоре она на цыпочках, широко ступая, добралась до дверей и оказалась на лестнице.
Сердце громко билось, стучало в пересохшем горле.
Совершенно нечем было дышать.
«Как все-таки повезло, что первая попавшаяся квартира открылась моим ключом, — думала она. — Никто не заметил, что я ничего не помню».
Она спустилась этажом ниже и услышала быстрые шаги наверху на лестнице.
Тут же ей пришло в голову опять воспользоваться ключом.
И, как ни странно, первая же дверь отперлась, девушка скользнула в квартиру и захлопнула за собой дверь.
Было темно и тихо.
Никто не преследовал ее, не стучал, может быть, незнакомцы уже ушли вниз по лестнице, таща найденные вещи, и оставили в покое бедную девушку.
Теперь можно было как-то обдумать свое положение.
В квартире не очень холодно, это уже хорошо.
Наконец-то найдено пристанище, хоть временное, и можно лечь где-нибудь в углу.
У нее от усталости болела шея и спина.
Девушка тихо пошла по квартире, в окна бил свет от уличных фонарей, комнаты были абсолютно пустые.
Однако когда она зашла в последнюю дверь, сердце у нее громко застучало: в углу лежала куча каких-то вещей.
В том же углу, что и этажом выше.
Девушка постояла, ожидая какого-то нового происшествия, но ничего не случилось, тогда она подошла к этой груде и села на тряпки.
— Ты что, обалдела? — закричал полузадушенный голос, и она почувствовала, что тряпки под ней шевелятся как живые, как будто змеи.
Тут же сбоку высунулись две головы и четыре руки одна за другой, оба ее знакомца, живо ерзая, возились в тряпках и наконец выбрались наружу.
Девушка побежала на лестницу.
Ноги у нее были словно ватные.
За ее спиной кто-то активно выползал в коридор.
И тут она увидела полоску света под ближайшей дверью.
Девушка опять неожиданно легко открыла своим ключом квартиру напротив и ворвалась туда, быстро закрыв за собой дверь.
Перед ней на пороге стояла женщина с горящей спичкой в руке.
— Спасите меня ради, бога, — зашептала девушка.
На лестнице за ее спиной уже слышались легкие шорохи, как будто кто-то полз.
— Проходи, — сказала женщина, выше поднимая догорающую спичку.
Девушка подвинулась еще на шаг и прикрыла дверь.
На лестнице было тихо, как будто кто-то остановился и размышлял.
— Ты что в двери по ночам ломишься, — грубовато спросила женщина со спичкой.
— Пойдемте туда, — шептала девушка, — туда куда-нибудь, я вам все объясню.
— Туда я не могу, — глухо сказала женщина. — Спичка по дороге погаснет. Нам дается только десять спичек.
— У меня есть спички, — обрадовалась девушка, — возьмите. — Она нашарила коробок в кармане пальто и протянула женщине.
— Зажги сама, — потребовала женщина. Девушка зажгла, и при мерцающем свете спички они пошли по коридору.
— Сколько их у тебя? — спросила женщина, глядя на коробок.
Девушка погремела спичками.
— Мало, — сказала женщина. — Наверно, уже девять.
— Как освободиться? — прошептала девушка.
— Можно проснуться, — ответила женщина, — но это бывает не всегда. Я, например, уже больше не проснусь. Мои спички кончились, тю-тю.
И она засмеялась, обнажив в улыбке большие зубы. Она смеялась очень тихо, беззвучно, как будто хотела просто раскрыть рот как можно шире, как будто зевала.
— Я хочу проснуться, — сказала девушка. — Давайте кончим этот страшный сон.
— Пока горит спичка, ты еще можешь спастись, — сказала женщина. — Мою последнюю спичку я израсходовала только что, хотела тебе помочь. Теперь мне уже все безразлично. Я даже хочу, чтобы ты тут осталась. Ты знаешь — все очень просто, не надо дышать. Можно сразу перелететь, куда хочешь. Не нужен свет, не нужно есть. Черное пальто спасает от всех бед. Я скоро полечу посмотреть, как мои дети. Они были большие озорники и не слушались меня. Один раз младший плюнул в мою сторону, когда я сказала, что папы больше нет. Заплакал и плюнул. Теперь я уже не могу их любить. Еще я мечтаю полететь посмотреть, как там мой муж и его подружка. Я к ним тоже теперь равнодушна. Я сейчас очень многое поняла. Я была такая дура!
И она опять засмеялась.
— С этой последней спичкой выпадение памяти прошло. Теперь я вспомнила всю свою жизнь и считаю, что была неправа. Я смеюсь над собой.
Она действительно смеялась во весь рот, но беззвучно.
— Где мы? — спросила девушка.
— На этот вопрос не бывает ответа, скоро увидишь сама. Будет запах.