Это ему не понравилось, он скривился и сделал выпад, а я на то и рассчитывал – отступил маленько, и он чуть не вылетел в колодец, на ветки. Мы снова пошли по кругу, но теперь он стал внимательнее. Мне очень хотелось знать, эти ножички у него – интер-оружие или не интер? Важный, между прочим, вопрос. Я очень надеялся, что нет.
- Ты не гражданин, - прошипел красавчик с отвращением, - назови свой айди.
- Мой айди ты видишь, как и я твой.
- Ты эскапат, грязный кусок дерьма. Ты украл гарнитуру, - его глаз метался по сторонам и возвращался ко мне и к моей бите. – И айди украл. Я дам репорт о тебе.
- Ой как страшно. Мамочке своей дай репорт.
Он метнул нож и, конечно, промазал. Перекинул оставшийся из левой руки в правую, взял его крепко, чтобы бить снизу вверх, приготовился. У него на лице все было написано. Тогда я размахнулся, открывшись, пропустил длинный удар ножом, отклонился, обошел его и вытянул своей дубиной по спине так, что он споткнулся и по инерции пролетел еще несколько шагов, врезавшись в свой байк. Взобрался на него.
- Ты убит, - прокричал он и, быстро перебирая ногами, покатил байк вниз – ты сдох, колхозник!
Я за ним не погнался. Чувствовал, как теплая кровь льется из распоротого живота. Сорвал гарнитуру - телогрейка цела. Значит, все-таки не интер-оружие. Повезло.
Он обернулся, я со свистом крутанул битой над головой. Он выжал газ и поехал дальше, не оглядываясь.
Одноглазый сказал мне вчера: арена, репорт, гете-демарун. Ни одного слова я не знал, а теперь знаю два. Оставалось третье, по всему видать, самое страшное. Что толку от таких предсказаний?
Все оставшееся до заката время я спускался по спирали башни. Ничего подходящего для ночлега тут не было. И зайцев не было. Наверное, придется спуститься до самого подземелья и там устроиться в каком-нибудь шкафу. Хорошо, что дров много. По дороге я сбил пару хороших веток и подобрал их внизу, там у корней была целая куча хвороста.
Пока я искал место и разводил костер, пока пытался устроиться поудобнее в нише у стены, пока обгладывал припасенную заячью лапку – как глупо, что я не отложил больше – кто-то следил за мной из темноты. Я не хотел одевать гарнитуру, чтобы рассмотреть соглядатая. Полезут кабаны, колхозники, всякая нечисть, а я слишком устал.
Глаза у меня уже слипались, когда за ближайшей машиной что-то упало и покатилось со звоном.
- Эй, ты! – позвал я. – Выходи. Я не из башни, понятно?
За машиной испуганно зашуршало и притаилось опять.
- Я Инч, колхоз Атамекен, а главный у нас Председатель, слышал? Иду тут по одному важному делу на юг. Еды нет, но, если хочешь погреться – выходи.
Молчание.
- А если у тебя есть еда, то поделись, я отплачу.
Через долгое-долгое время, когда я уже снова начал дремать, к костру шагнула темная фигура.
Глава 9. Гибель богов
- Гете-демарун.
- Чего?
Если здесь и был колхозник колхознее меня, так это он. Длинный, тощий, в коротких штанишках и кургузой курточке.
- Гете-демарун мой колхоз, только мы не колхоз, а избранники. А за старшего у нас Серый Ингвар. Был.
- Понятно.
Я подвинулся. Он подошел и сел, быстро согнувшись, как будто подломился. Сцепил руки на коленях, стал смотреть в огонь. Я тоже смотрел в огонь, чтоб его не спугнуть.
- Я - Мао. - он покосился на мои ноги и добавил:
- Ты босиком, брат.
- Потерял на дереве. Завтра поищу.
Он кивнул и опять уставился в костер.
- А ты давно здесь, Мао?
Он задумался.
- С лета.
- Один?
Он кивнул.
- Если хочешь, пойдем со мной на юг.
Он снова кивнул. Парень оказался не разговорчивый.
Унты я так и не нашел. У Мао были галоши, и он одолжил мне запасные. В подземелье он устроил нору, куда стащил все, что в башне счел полезным. Например, галоши. Жестянку из-под сладкой жижи. Картинку с девушкой на фоне синего Капи. Из еды у него было много орешков и сушеных грибов, а еще – сухари в красивых разноцветных пакетиках. Неудивительно, что он такой тощий.
Когда он собрал все свои богатства в мешок, я сказал: