- Два, один.
Фигура взмахнула рукавами, и между ними протянулась дрожащая молния. И в тот же миг меня не стало – только боль и чернота. Я не видел больше будку изнутри, не видел лошадей, Мао, ничего. Меня не было. Пока что-то холодное и мокрое не шлепнулось мне на нос. «Капля, - сообразил я. - С потолка упала капля. Я есть».
Я протянул руку и наощупь сорвал гарнитуру с глаза.
- Ну, что? – спросил Мао.
- Ничего. Сломалась.
На пятый день к вечеру мы услышали гром.
- Гете-демарун, - сказал Мао.
Небо было ясное, на одной половине – красный закат, на другой – маленькая, как мой шарик, белая луна. Впереди загрохотало снова, длинно, протяжно.
- Все забываю спросить: а что это – «гете-демарун»?
- Смерть богов, - ответил Мао, всматриваясь в даль.
- Я так и знал, что ты безбожник.
- Нет.
- Поедем?
- Да, - и он пнул пятками своего Лимона.
Лимон поразился не меньше моего и припустил частой рысью.
Мы проехали пару километров, и кроме грома стали слышны частные удары – пах-пах-пах, без пауз, и еще какое-то шуршание, вроде волн на Капи. Мы проехали еще немного.
- Слушай, - сказал я Мао, - Это не твои боги. Там роботы.
- Я хочу посмотреть.
Ладно. Солнце село, но небо было светлое, и луна начала расти и желтеть.
Как я и думал, еще через пару километров, когда грохот стал таким оглушительным, что приходилось кричать друг другу, мы увидели неоновое зарево, полоску на горизонте, а когда подъехали ближе – то и кое-что еще. Черные патрульные дроны носились в неоновом свете, как вороны над падалью.
- Дальше ехать нельзя, - проорал я Мао, - объедем!
У Мао было странное лицо, и он будто не слышал меня –стремился вперед. Я схватил его за плечо, он вырвался. Лимон, и без того напуганный грохотом, взбесился от нашей возни, укусил Грушу, легко сбросил спятившего Мао и понесся в темную степь. Я пустил Грушу за ним, надеясь догнать, но она тоже начала метаться, бить задом, нырять головой – ни в какую не хотела меня везти. После получаса безуспешной борьбы я сдался. Без седла и уздечки заставить лошадей идти туда, куда они не хотят, невозможно. Я спрыгнул с Груши, в последний момент успев откатиться от нее подальше – она здорово разозлилась. Мазнула меня на прощанье хвостом в репьях и унеслась. Теперь черта с два мы их снова найдем.
Вернулся к Мао - он лежал на животе и, подняв голову, смотрел на зарево.
- Вставай, придурок, - сказал я ему. – Пойдем, поищем главный вход в этот цирк.
Не то, чтобы я видел такие штуки каждый день. Просто, если подумать, скопление роботов в степи всегда означало, что они делают что-то. Полезные вещи, которые потом отправятся в башню. А значит, здесь должна быть магистраль. С магистралью нам не нужна карта, и мы сможем идти даже ночью, если захотим. Фонари на опорах видны далеко.
Мы тащились в обход полночи, но ничего не нашли. Поначалу Мао тормозил и все сворачивал напрямик к зареву и дронам, и мне приходилось возвращать его. Потом как-то поскучнел и просто волочился следом, не поднимая головы. Наконец я поскользнулся на обледенелой траве, съехал в какую-то ямку с песком и не захотел вставать. Мао приземлился рядом и спросил:
- Это не гете-демарун?
Здесь было потише, и ветер над нашими головами относил грохот в сторону.
- Нет. Это фабрика.
Мы молчали, тяжело дыша. Я подумал, что для ночлега эта ямка подходит не хуже любой другой. Полез в мешок и достал остатки вчерашнего зайца. Мао только затряс головой.
- Что с тобой случилось? Чего ты туда рвешься? – спросил я, обгладывая кость.
Мао раскручивал свое знамя и не отвечал.
Я доел зайца и тоже попробовал замотаться в тряпку. Нет, холодно.
- Давай выроем яму поглубже.
Сначала песок был мерзлый и не поддавался, потом дело пошло легче. Я старался углубиться немного в сторону, чтобы получилась пещерка. Мао молча отгребал накопанное мной, так что со стороны ревущего зарева вырос небольшой бархан.
- Может, рискнем и зажжем костер?
С костром не вышло – жечь было нечего. Мы забились в пещерку, как две овцы, и уперлись друг в друга спинами. Мне почудился неясный гул, доносившийся не сверху, а будто бы из-под земли.