- Потому что я один такой, - Лич постучал по пластине. – Было еще двое, но они не прошли первую ступень.
- Не прошли? – снова влез Мао.
Лич скорчил ужасную гримасу и покосился на фонарь.
Я не хотел вдаваться в подробности ни про Одноглазого, ни про остальных безмозглых:
- Значит, гарнитура рабочая, нужен просто другой айди?
- Во-вторых, ты самый идиотский игрок из всех, кого я видел.
- Я?
- Но я сохраню твои последние 40 часов.
- Зачем?
- Хочу посмотреть на интероружие в действии.
- Я не собираюсь пользоваться всяким там общественно опасным, - быстро сказал я, вспомнив про бутылки с горючкой, - Я хочу стать безопасным и чтобы меня пропустили в башню.
- Хык-хык.
- Что?
- Кто тебе сказал, что с айди ты пройдешь стену?
В общем, этот маленький сквалыга сказал, то может дать нам два айди покойных отбросов, которых для этого еще придется воскресить в системе, и еще одну гарнитуру для Мао, и все это обойдется нам всего в каких-то двести желтушек.
В первую секунду мне захотелось схватить его за цыплячью шейку и задушить нахрен. Всего три дня на свалке, а мы уже знали, как трудно добыть желтушку. А ведь нужно было еще сдавать Луэлле норму.
- А зачем тебе столько? – спросил Мао.
- Я хочу свидание в башне, - посерьезнел Лич, - все по-честному.
Я не знал тогда, что они называют свиданием, да и не хотел знать. Я прикинул, что за год усердной работы мы, может быть, и сможем накопить оплату. Значит, на свалке придется пробыть очень долго. Так что мы заключили договор.
И поначалу дело двигалось туго, пока не привалило крысиное чудо. Мы отдали Личу последний взнос два дня назад, и он пообещал вносить желтушку осторожно. Я только начал продумывать следующий шаг, я только распробовал игру – и вот.
- Эй, Красавчик! – сказала Луэлла. – Зайди в кабинет. И ты, Монах, тоже.
Мы спалились.
В будке у мисс Луэллы стоял стол, на котором она взвешивала желтушку. Окон не было, только светили лампы с двух сторон и постоянно мигали красными огоньками две камеры. Справа от стола был сейф – большой блестящий куб без всяких дверей, пакетики складывали сверху, и они как будто всасывались внутрь, а слева – стойка для гравиката. Войдя, она его туда толкнула и, сразу став ниже и тяжелее, с трудом выдвинула из-за стола стул и опустилась на него. За ее спиной на веревочке с кольцами висела синяя пластиковая занавеска. Наверное, там были личные покои мисс Луэллы. Я оглянулся – площадку заливало солнце, и отбросы медленно расползались по своим рабочим секторам, весело переругиваясь.
- Дверь закрой, - сказала Луэлла.
Я закрыл. Перед столом стульев не было, так что мы остались стоять, а мисс Луэлла целую вечность нас рассматривала, откинувшись на спинку стула и расправив на груди свои съехавшие подбородки. Потом сняла гарнитуру и потерла глаз – удивительно яркий, зеленый, размазывая черную карандашную обводку. Я подумал: зачем она красит глаз, который никто не видит?
Потом выдвинула ящик стола, в котором хранила пакетики для желтушки, сунула туда руку и нашарила что-то в глубине. Выложила перед собой маленькую черную коробку и дернула за прикрепленное к ней кольцо. Что-то свистнуло – и камеры погасли. Луэлла вынула из правой кобуры бластер и тоже положила на стол .
- У вас 120 секунд, ублюдки, пока система не восстановит связь. Вы дали безмозглому желтушку, а он дал вам айди. Я потратила шестнадцать часов, просматривая камеры, и отследила двух воскресших покойников на своей свалке.
Все это врем Мао стоял спокойно, а я открывал рот, чтобы все отрицать, но не успевал.
- Вопрос: где желтушка и сколько ее у вас?
Глава 3. Проводник
Я толкнул стол, он ударил Луэллу в грудь, она взмахнула руками, а я упал животом вперед, пальцы вцепились в бластер, ствол уткнулся в зеленый глаз и кнопка сработала, пока мы – стол, стул, я, Луэлла – летели в синюю занавеску. Защелкали пластмассовые колечки, занавеска взметнулась, как простыня на ветру, и опустилась на нас. Двадцать секунд. В голове у меня шел отсчет, и сменялись картинки. Не было времени восстанавливать порядок. Я встал на колени и быстро запахнул края синей тряпки, в складках мелькнуло лицо Луэллы, запрокинутое, оно вдруг изменилось, проступили скулы и подбородок, наверное, так она выглядела раньше, а может, всегда видела себя такой. Я заткнул бластер за пояс штанов и быстро перекатил ее, заворачивая в занавеску. Колечки рассыпались по полу. Там, за столом, оказалась узкая пластиковая кровать, будто игрушечная, и стеклянная будка, даже отбросы моются в таких. Луэлла была тяжелая.