- Центр гэ? – прищурилась Ва-тян, и ее длинные узкие глазенки загорелись нехорошим огнем.
Это старая шутка, только начинающие вруны на такое попадаются. Дура, ты имеешь дело с профессионалом.
- Какой еще центр гэ, нет, не знаю куда, она поговорила, а потом гарнитуру нам отдала, чтобы мы передали тебе, и уехала.
- Куда уехала?
- Откуда мы знаем, села на гравикат, вжык-вжык, мы и не заметили. Да, Мао?
- Как дела, Ва-тян? – поддержал Мао.
Кот оправился от обиды, и, дрожа краснеющей полоской, стал тереться об ее ноги в высоких блестящих сапогах, ну или в дырявых кедах, это как посмотреть. По-моему, кот решил дело. Не может врать человек с «милым котиком». Она протянула железную руку и нерешительно приняла гарнитуру. Я еле удержался, чтобы не вытереть ладонь о штаны.
- Насовсем уехала?
- Да нет, сказала, ненадолго. А мы тебя найти не можем.
- А зачем гарнитуру мне?
Черт. Действительно. Когда я начал врать, гарнитура казалась мне убедительным доказательством, а теперь она превратилась в подозрительную улику.
- Сказала, вдруг кто желтушку принесет, чтобы ты приняла.
- Я?
- Мы можем принести желтушки, - похвастался Мао.
- Ну мало ли что. Чтоб ты следила за дронами и вообще.
- Я??
- Потому что твой рейтинг идет в гору, да, Мао? Она так сказала.
Ва-Тян, к сожалению, была не дура. Она чувствовала подвох, но не могла сообразить, в чем. Фантазии не хватало. Если бы я не был Монком с котиком, она вызвала бы дронов, наверняка. Но она не знала настоящего Монка. Лич перебил для нас древние айди, и все было бы в порядке, если бы Луэлла не сверила списки. Чертов Лич, ведь он сказал, что подчистил все следы.
- Идите собирайте, - наконец сказала она. – Я спрошу у мисс Луэллы, что она сказала.
- Вот да, - согласился я, - вернется, и спросишь.
И я потянул Мао за собой, сворачивая с главного прохода в проулки между категориями D, самой короткой дорогой к нашему картонному дому.
Желтушка. Я пока неясно представлял как, но был уверен – желтушка должна помочь. Все здесь вертится вокруг нее. Гвардейцы. Звезды. Свидания. Если Луэлла включила магнитную бомбу, значит, не хотела, чтобы система нас слушала. Значит, хотела забрать желтушку себе. Может, ее можно продать? Или обменять на что-нибудь. На что-что. На звезды. Двести грам желтушки – сто звезд, свидание в башне. А вот у мисс Луэллы план был совсем другой. Вряд ли я теперь узнаю, какой.
- Мы будем добропорядочными гражданами, - сказал я Мао на пороге избы. – мы будем действовать законно.
А про себя подумал: «Поздновато, конечно, но лучше поздно, чем никогда».
Следующие два часа мы носились по свалке, как угорелые.
Желтушка, расфасованная по пакетикам – на глаз, взвесить мы ее не могли – была закопана у нас под полом в избе и еще в паре мест. Мы собрали все и коробка для микросхем почти заполнилась. Сверху я набросал куски поролона из рваного кожаного дивана, который служил нам террасой.
- Это будет гете-демарун, - сказал Мао, когда я объяснил ему, что надо делать.
- Это нам и надо.
Дальше действовали так. Мао нес коробку, а я шел сзади и говорил, куда поворачивать. За нами летел подозрительный дрон. Я составлял маршрут по карте, выбирая самых подходящих. Не эту хромую девчонку. Не Косого и не Парабеню, извини, жуколюб. Мы проходили мимо отбросов, и я придерживал коробку, чтобы Мао не уронил ее в тесном проходе, потом мы сворачивали и прислушивались. Через некоторое время за углом начиналась возня, смех, вопли, и мимо нас к месту происшествия проносились дроны. Подозрительный тоже нас покинул, потому что мест происшествия становилось все больше.
Короче, солнце еще было в зените, когда мы, не спеша обойдя всю свалку, опять вернулись к командирскому посту. Коробку мы выбросили вместе с поролоном, а оставшуюся желтушку рассовали по карманам. Мы специально медлили, чтобы прийти последними. Все были в сборе, даже те, кого я забраковал, прибежали посмотреть. Не хватало только Лича. Лича я не нашел, наверное, он прятался в своем стеклянном логове.
Дроны тучей стояли над площадкой. Отбросы окружили стол под навесом, за которым, затравленно озираясь, сидела Ва-Тян, втянув голову в плечи. Ее железный палец прочертил в столешнице уже глубокую борозду, как будто она собиралась распилить ее пополам. И по обе стороны борозды грудами лежала желтушка. Отбросы напирали, толкались и орали ей прямо в лицо.