Потянул.
Машина прыгнула и встала.
В крышу посыпался частый град. Я бессмысленно перебирал рычаги, нащупал нужный, меня вжало в спинку сиденья, а тупая морда грузовика напротив начала стремительно приближаться. На широком голубоватом стекле передо мной появились точки, как звездочки – тык-тык-тык, я повернул что-то, и морда машины пролетела мимо, только громко заскрежетал металл и рев мотора изменился. Теперь впереди была решетка, удар, меня толкнуло вперед и я изо всех сил уперся ногами в пол, решетка несколько мгновений лежала на стекле а потом медленно поползла, открывая оранжевые буквы «Госпиталь» совсем близко, невозможно близко, меня подбросило, закрытые двери разлетелись, как ворох осенних листьев, несколько секунд я будто летел внутри железного кабана, потом он тяжело рухнул, я подпрыгнул, и мы заскользили по черно-белым плитам, обдирая бортами белый пластик стен, и лампы включались одна за другой на нашем пути, как будто мы были лучом, режущим темноту.
Я выпустил рычаги, взял автомат, пригнулся и толкнул дверь. Она не поддавалась, наверное, была для этого кнопка, которую я не знал. Я нажимал на все выступы, пока дверь не распахнулась, я выпал на гвардейца в шлеме, мы покатились. Машина все еще ползла вперед, клубы черного дыма быстро заполняли коридор. Раздались выстрелы – мой противник дернулся и ослабил хватку. Я выбрался из-под него и рванул в прозрачную дверь. С правой ногой было плохо – за мной тянулся кровавый след, и колено выворачивалось, не слушаясь. Я оперся на автомат, как на костыль, и запрыгал между столов и приборов через комнату к следующей двери. Стреляли – я видел, как на стене появлялись дыры. В тот момент, когда я добрался до выхода, грохнуло, и меня выбросило в следующий зал. Следом дохнуло жаром, и за белым стеклом заплясали языки пламени. Несколько гвардейских фигур бежали ко мне сквозь огонь, но я не стал задерживаться, похромал вперед, оступился, оказался на лестнице, ухватился за стену, она покатилась боком и закрыла пылающего гвардейца, мчащего на меня сквозь дым. Раздался щелчок. На стене загорелось красное табло: «Проход заблокирован».
Я стоял на маленькой площадке и, пошатываясь, оценивал длинную лестницу с крутыми ступеньками. С такой ногой мне по ней не спуститься. Направо уходили железные мостки с перилами. С этих мостков на меня смотрела женщина во всем белом, с белой маской, скрывающей половину лица. В руке у нее была трубка, она ее подняла – трубка дрожала и дергалась – и выстрелила. В щеку мне впилась отравленная стрела.
Женщина молча таращилась на меня, и глаза ее становились больше и больше. Я вырвал стрелу и бросил, она провалилась сквозь сетку мостков и полетела куда-то вниз. Нога подкосилась, я перехватил автомат, и женщина бросилась на меня, толкая вниз. Я успел ухватить ее за подол белого халата, и мы покатились по лестнице вместе, на лету меняясь местами, и в какой-то момент раздался противный тыквенный звук. Еще несколько болезненных ударов, и на каменный пол приземлилась она, потом я.
Не знаю, что стало с ногой – я ее больше не чувствовал. Чувствовал, как наливается шишка на затылке и щемит левый локоть. Что-то зашуршало, и я вскинулся, пытаясь подняться. Это был танчик-уборщик, он медленно тащился, орудуя щетками. Проезжая мимо, он вляпался в багровую липкую лужу, и поехал дальше, оставляя за собой на камне красную блестящую полосу. Я отодвинулся и понял, что тыквенный звук издала голова женщины. Она больше не двигалась.
Я встал на колени.
Здесь было тихо, только жужжали уборщики. Под мягким желтым светом низко висящих ламп стояли капсулы. К каждой были протянуты трубки и провода, а у стены горели несколько экранов, по которым струился мерцающий свет.
Я поднялся и пошел к экранам. Долго стоял, разбирая пояснительные надписи вроде «канал 12, пятьсот эстэ», «подача эрзаца завершена», «капсула семь цикл возобновлен». Я и так знал, где я.
Я повернулся и шагнул к капсулам. В первой лежал мальчишка лет двенадцати, совсем мелкий, его босые ноги не доставали до края, наверное, полметра. Глаза были закрыты, ко лбу прилипла темная прядка. Вид у него был тихий и довольный. В следующей - красивая рыжеволосая девка, ее грудь выступала из жижи как два острова, а волосы змеями разметались по всей капсуле. В своем воображении я представлял это место как бесконечные ряды капсул, сотни и сотни, но их было всего восемь, и я, шатаясь и пачкая крышки кровью и грязью, быстро их все осмотрел. Мао не было. Один паренек показался мне похожим – но это был не он.
Голова кружилась. Чертова стрела, наверное, начала действовать, щека у меня онемела и дергалась.