«Хеско, ты застрелил его! Сделайте что-нибудь!»
«Сами сказали, заражен. Я в последнее время замечал, что он странный».
«Будь ты проклят».
Я пряталась в своем убежище и слушала, как воет самка командира. Мне тоже хотелось завыть. Я – боялась. Я хорошо знала эту эмоцию, присущую даже самым примитивным тварям в грязевых болотах. И вот теперь я – боялась.
Они могли бы попробовать убить меня, сохранив самца для Грибановой. Больше всего я жалела о том, что не пыталась управлять капитаном раньше. Тогда я смогла бы действовать в нужный момент быстрее, я смогла бы убить ее и, может быть, предотвратить все последовавшее.
Пока я отсиживалась в трубах, они собрали излучатели и убили всех. Тот непрестанный далекий шум, отголоски радости, который сопровождал меня все то время, что я осознавала себя – смолк.
Я осталась одна, и я – боялась.
Потом они облучили каждого жителя конгломератов и убили тех, кто успел проникнуть в тела пришельцев. Некоторое время они сохраняли карантин и повторяли процедуры, чтобы убедиться, что ни одна из нас не выжила.
Я выползла к решетке, за которой почувствовала ветер, и попыталась взлететь. Ничего не вышло. Не знаю, почему это случилось именно со мной – я осталась жива после облучения, но потеряла способность летать. Я стала червем, и крылья мои были бесполезны.
Сначала я думала, что создатель несправедлив. Он позволил умереть всем моим сестрам, оставил меня одну и отобрал последнее, мою истинную стихию, мое прибежище – ветер.
Вместо этого создатель бросил меня во власть эмоций, которые я наблюдала, но прежде никогда не испытывала. Я то плакала, вспоминая о былом величии, то переполнялась ненавистью к механизатору Грибановой и всем пришельцам. Но чаще всего со мной был страх, примитивное чувство, знакомое каждой биологической особи на планете, страх за свою оболочку, за лапки и крылья, все прекрасное совершенство фасеточных глаз, которое может быть уничтожено в любой момент. Я больше не была бессмертна.
Этот страх заставлял меня корчится на металлической поверхности воздуховодов и замирать, чтобы никто не услышал подозрительный шорох. Он вырывал меня из забвения и гнал с уровня на уровень, заставляя перемещаться и прятаться, пока я не угодила под режущую лопасть вентилятора. Это не нарушило мою совершенную оболочку, но остановило. Я уползла далеко в недра человеческих пещер и, окутавшись пушистым мерцающим коконом, даром создателя, долго пребывала в забытьи, стремясь оградить и излечить себя от эмоциональной напасти, которой заразил меня человек.
Наверное, прошли годы. Как знать, если вокруг тебя лишь стены, и путь планеты скрыт.
В темном безвременьи я, собрав лапки и крылья, как мертвая, лежала в одном из воздуховодов, и только воздух в вентиляции иногда касался моих поникших крыльев. Боль не затихла, но отступила, и на ее место явилась жажда мести.
Я поползла наверх, выбралась к командным механизмам и вошла в их систему, смешной набор алгоритмов, без собственного разума и воли, которую они считали искином. Она не могла служить мне. Сектора, в которые я вторгалась, сгорали, и я оказывалась в пустоте – не за что зацепиться. Система была слишком глупа и огромна, как море – я не могла с ней справиться. Но система сказала мне, что до благоприятного окна осталось совсем немного. Это означало, что Грибанова покинет планету, а вместе с ней – весь бестолковый рой ее соплеменников.
Я перебралась на уровни, где были люди. Я следила за ними и подслушивала их разговоры. Теперь убит Грибанову казалось мне недостаточным. Я должна была сделать больше. Не для того ли создатель оставил меня в живых?
Пусть я не могла больше летать – я все еще могла входить в живые организмы и управлять ими. Так началось мое последнее путешествие.
Сначала это были несколько солдат, они редко покидали гнездо, которое построила Грибанова. Я никак не проявляла себя, потому что мой план требовал тайны до срока. Я узнала, как человек по имени Хеско подчинил себе весь рой при помощи системы. Больше я не восхищалась людьми, и то, что заставляла делать система, не прибавило к ним уважения. Она канализировала все эмоциональные всплески и темные желания, атакующие разум пришельцев, приучила их избегать реальности и отдаваться страстям в выдуманном мире. Я видела то, что видел солдат: раскрашенная обманка, к которой пришли поколения Антея.