- Э… Лейтенант Донован. – я не сразу сообразил, что это мне. – Сопроводите гражданку к погрузочной станции. А вы, Беркоф, зайдите, у меня есть для вас задание.
Я принял Ва Тян под локоть, Мао попытался расправить плечи, шлагбаум с мелодичным пиликаньем поднялся. Или это колдовство, или стрекозе невероятно везло. Мы тут же вломились в открывшуюся дверь, только немного запутались в зеленом занавесе с той стороны.
- Беркоф, Беркоф, что это, черт возьми, вы вытворяете? – каркало из глубины комнаты и одновременно из динамика над дверью, - прекратите немедленно!
Я выпутался первым и шагнул в помещение, просторное, полутемное, душное, провонявшее табаком. На стене, подсвеченный с двух сторон, висел большой портрет смутно знакомого молодого мужика с таким подбородком, что им можно орехи колоть. Мужик был не то в доспехах, не то в кузнечном фартуке, не разобрать. Не сразу я рассмотрел в кресле за огромным пультом широкого старикашку, в толстой от нашитого золота телогрейке.
- Здрасьте, - сказал я и тут же оттолкнул его стул от пульта, и тот, кружась, покатился на колесиках в угол, пока не стукнулся о красивый деревянный шар с налепленными на него горами и лесами.
В полумраке было не понятно, злится старикашка или напуган, встать он не пытался, но мне не понравилось, как быстро он сунул правую руку за пазуху, так что пришлось посмотреть, что у него там. Я дернул за шнурок и сорвал длинную прозрачную штуку, вроде свистка.
- Не надо, - предупредил я.
- Ну что, дедуля, не ожидал? – крикнула Ва Тян от двери. Мао оборвал занавеску и стыдливо пристроил ее в уголок у стены. Дверь они, к счастью, закрыли. – Не подпускай его к пульту, - сказала она мне.
У такого типа как Хеско сигнальные кнопки могли быть натыканы по всему помещению, так что я все еще не исключал встречу с настоящими гвардейцами. Я взял его кресло за спинку и выкатил под тусклый фонарь у столика с бутылками и стаканами. Но что она имела в виду, называя засранца «дедулей»? Хеско громко сопел, но не произнес ни слова, только все три складки у него на затылке наливались багровым. Как бы старика не хватил удар от злости.
- Ты мне задолжал, урод. – Ва Тян подошла к старикашке поближе. – И сейчас я заберу все, что мне причитается.
Пока я следил за застывшим в кресле Хеско, а Мао скромно стоял у двери, сложив руки перед собой, как настоящий гвардеец, только очень сутулый, бешеная девка начала носится по комнате, вскрывая шкафы и сундучки и круша все подряд. Кое-что она складывала в мешок, который выдрала из ведерка под столом, вытряхнув из него всякий мусор. Пожалуй, это было первое жилье в башне, в котором было хоть какое-то личное имущество, и много. Совсем как в сундуках у наших атамекенов, здесь было много чепухи без всякого назначения, но с блеском: сияющие звезды, шарики и кружки, какие то висюльки, как бабы носят, и каменные идолы с ладонь размером. Я прямо ждал, когда пойдут флажки и вымпелы. Ва Тян большинство из этих сокровищ браковала, демонстративно забрасывая через плечо, так что те что похлипче, разлетались вдребезги.
Минут через пять Хеско издал какой-то хрип. Я снял шлем и заглянул ему в лицо, склонившись над спинкой кресла.
- Что бы она вам не пообещала, вы покойники, - проскрипел Хеско, следя глазами за Ва Тян и не поворачивая ко мне головы. – На Антее вам некуда будет деться. Вас найдут. Если же вы собираетесь остаться здесь, - тут он закашлялся, наверное, потому, что Ва Тян грохнула какую-то пузатую бутылку и по комнате разнесся запах арачки и леденцов, – то все это вам не понадобится.
Я перевел взгляд с Хеско на Ва Тян.
Она посмотрела на него.
- Главное, что я заберу это у тебя. Понадобится, не понадобится – мне плевать. – Она пнула красивый шар с горами и лесами, он упал и раскрылся. Посыпались пакеты с желтушкой.
Ва Тян принялась топтать их, но поскольку пакетики были крепкие, особого эффекта не получилось.
- Ты такая же идиотка, какой была твоя мать, - прохрипел Хеско.
Ва Тян так зыркнула на него, что я испугался за старика. Секунду она стояла неподвижно, и я подумал, что злятся они очень похоже. Потом отмерла, улыбнулась неприятно и подобрала с пола пакетик.
- Вот что, - сказала она, поднимая с пола уцелевший стакан, - пора тебе отведать своего лекарства. – Ва Тян поставила стакан прямо на пульт и высыпала желтушку. Через стекло она смотрелась как обычный порошок – у нашего лекаря таких было полно.
Я вспомнил, как Мао говорил про то, что желтушка – яд. Посмотрел на него. Мао тоже снял шлем и теперь с ужасом наблюдал за своей невестой.