- Ну…
- Ты, Зеба, сильно переживал за товарища, верно? Дожидался его в роще, потом даже вернулся, это очень хорошо, ты ответственный руководитель. Но от стресса у тебя воспоминания немножко спутались, понимаешь? – лекарь схватил себя за уши. – Рекомендую вам обоим успокоительный отвар.
Мне почудилось, что от Зебы полыхнуло жаром, но он промолчал.
- Посылку хорошую они принесли, - решила развеять неловкую паузу председательша. – Горошек консервированный, морковочка свежая.
- Три дня перед сном читай наизусть «Аще выйдете на бой», - сказал мне Председатель, - в благодарность за спасение. И чтобы я больше про это ничего не слышал.
Мы с Зебой поклонились и, пятясь задом, пошли из юрты. Я хотел выйти первым, но он меня опередил.
И встретил снаружи хуком в печень. Не попал, конечно, но ребро задел. Оно у меня со вчерашнего болело, видно, ушиб, когда навернулся с опоры. Я отпрыгнул подальше и собирался уже валить через казаны и сетки для вяленого мяса, но не понадобилось.
- Я Председателю не сказала, что ты хотел его бросить, - Рыжая преградила Зебе дорогу, уставившись пристально. – Могу и передумать.
- Тема закрыта, ухмыльнулся Зеба, глядя на нее сверху, - Председатель все уже решил. – Он посмотрел на меня, и внезапно глаза его расширились. – Сука!
- Что? – спросил я вежливо, все еще обдумывая пути отхода.
- Ведь ты же остановился РАНЬШЕ.
- Раньше чего?
- До взрыва. До дронов. Ты пошел назад до всего. Ты…
- Тема закрыта, - напомнил я. – Успокоительный отвар у Председательши в синем бидончике. – и побежал.
Попетлял немного между юртами и встретил Элию, который гнал скот к ручью. Уговорил знакомую кобылу Ласку меня подвезти. Ласка была норовистая, но смешливая. И любила меня. Лошади любят легких.
- У тебя разве не выходной сегодня? – спросил Элия. Он хороший парень, только немного тормозной. – Говорят, ты сбил дрон.
- Врут, - сказал я и направил Ласку в начало отары.
Удивительно, но после вчерашнего день был ясный, низкое ноябрьское солнце грело так, что я расстегнул ватник и тут же вспомнил про Эту Штуку. Как же они достали меня, ни минуты я не был один с тех пор, как очнулся на телеге. То братья со своими расспросами, то Рыжая со своей заботой, то Лекарь, то Председательша, выйдешь отлить за юрту – там мальчишки мелкие и бабы какие-то, одно слово - родной колхоз Атамекен. Я сначала удивился, что Зеба оказался таким ответственным руководителем, но потом разглядел длинные царапины у него на носу и под глазом и догадался, кто заставил его вернуться.
Инч, счастливчик. У тебя отличная невеста. Ты, говорит, красивый. Помолчала и добавила: как куколка. Вот же дура.
У ручья я сполз с Ласки, дал ей посылочную морковку (Председательша наградила, вот удача то) и сказал Элии, то пойду на тот берег, погляжу, не попался ли кто в силки.
Я уже перешел по камням и спрыгнул на незамерзающий водяной мох, когда Элия крикнул мне:
- Мы ж не ставили еще. Силки то.
Я помахал ему рукой и вклинился в густые кусты черноплодки, за которыми начиналась широкая лесополоса.
Ноябрь – не лето. Летом весь лес кишит бабами и малышней, собирают все подряд – и ягоды, и грибы, и жив-корень, и всякую чепуху. К ноябрю уже все ободрали. А силки еще не ставили. Здесь никого не должно быть. Я отошел еще подальше и прислушался. Что-то хрустнуло. Я оглянулся. Хрустнуло опять и затарахтело Дятел.
Наконец я выбрал сумрачную полянку, всю в тени от громадного валуна – тут много таких, и сел под елкой. Первый ноябрьский снег через еловые лапы не пробивается, и хвойная подстилка была совсем сухая, казалось – теплая.
Прошлой ночью, пока ехали обратно, я догадался оружие того сатанинца из унта вынуть и спрятать в солому на телеге. Конечно, был риск, что Элия или кто-нибудь из тех, кто станет распрягать, его найдет. Но выбросить было жалко. Отошел до ветра и засунул его в телегу с байками, а не в ту, в которой сам ехал. Ну и повезло. Лекарь первым делом с меня унты снял, чтобы проверить, не отморозил ли я чего, и выяснилось, что нет. После завтрака я зашел к лошадям, и поболтать с конюхами, а они даже байки не разгрузили еще. Так что я эту штуку положил обратно в унт. Очень удобно. Ватник никто не обыскивал, потому что чего такую рвань обыскивать. Ну, для кого рвань, а для кого – потайной карман за подкладкой. В общем, добыча моя была при мне и можно было ее наконец разглядеть хорошенько.