Мой путь лежит не так уж и далеко — три дня пути, деревенька у подножия гор. В таких поселках живут крестьяне, пасущие свой скот в долине, йоги, ищущие просветления в отрешении от всего сущего, мелкие ремесленники, торговцы… Двойники правящей династии.
Интересно, это первый такой случай или нет? Я пытаюсь вспомнить книжную премудрость, которой так щедро меня пичкали всю мою жизнь. Перед моими глазами встают страницы, исписанные аккуратно выведенными строками. Сильные маги иногда создают свои подобия для того, чтобы они помогали им в работе… Нет, это не то. Встреча с двойником в полнолуние на выходе из храма сулит смерть увидевшему… Нет, это тоже не то. Во всяком случае, месяц только-только народился, и внезапная гибель мне не грозит. Рабы полюсов… Так-так. Как гласит легенда, на свете существуют люди, связанные тайными узами, любое изменение в душе одного из них немедленно отражается в душе другого… Короче говоря, если у меня сегодня радость, то у близнеца — горе горькое. Такие двойники повторяют друг друга в зеркальном отражении — значит, если у меня есть недостаток, то у него будет соответствующее достоинство?
Подходящая идея для заговорщиков. Если они считают, что молодые аристократы порочны (не без этого, конечно, не без этого), а сам юный князь, развращенный с детства, — я усмехнулся — самый гнусный тип в этом вертепе, то тогда их двойник окажется просто кладезем всех добродетелей! Причем даже без особых усилий с их стороны.
Я прислушался к себе. Никакой особой гнусности — равно как и просветленности — я в себе не ощущал.
Говорят, что сумма пороков постоянна — как только ты преодолеваешь один, как немедленно возникает другой. Нда, неудивительно, что заговор не состоялся.
Интересно, мой «близнец» знает о моем существовании?
Наверняка.
Интересно, а подготовился ли он к этой встрече? Я бы не хотел, чтобы кто-то приехал ко мне, посмотрел в глаза и положил конец моему существованию, хотя бы и призрачному… Хотя вряд ли бы нормальный князь тайно потащился бы в захолустье искать невесть кого. Я достаточно хорошо знаю историю, чтобы не сомневаться в этом. Почему Васуда настоял, чтобы я поехал один — и сам? Гораздо проще было бы вызвать этого человека (а человека ли?) в столицу. Он, конечно, прав — нельзя арестовывать ни с того, ни с сего ни в чем неповинного крестьянина, или кто он там. Народ должен доверять князю — иначе… Ни одно войско не сможет справиться с восстанием в горах.
Но можно было бы как-то объяснить… В конце концов, он же знал о заговоре? Значит, двойник не так уж и невиновен. Значит, причина иная.
Какая? Появление двойника может вызвать смуту — и тогда недовольные, которые есть всегда, могут попытаться склонить чашу весов в свою сторону.
Но ведь двойник исчезнет, поглядев в глаза тому, кого он изображает. Значит, тогда стоило бы прежде всего тихо убить наследника (то есть меня… Неприятная мысль.), а потом объявить, что занимавший трон был самозванцем, и предъявить якобы настоящего князя. Или двойник должен исчезнуть после смерти «оригинала»?
В таком случае, мне следовало бы сидеть у себя в опочивальне, под бдительным надзором многочисленной стражи.
Но я еду один по сельской дороге, и вокруг — ни души… Я не очень-то хороший маг, но, пожалуй, в первую двадцатку ведунов княжества все-таки вхожу. Двадцатым. Этого немного — но достаточно, чтобы я мог не опасаться чьей-то случайной волшбы на дорогах. А направленной, умышленной атаки я не боюсь. Княжество мое мало, и тем, кто мог бы причинить мне вред, не интересна моя небольшая, затерянная в глуши страна.
Это хорошо. История всегда пишется кровью — и у меня нет никакого желания входить в легенды.
Итак, Васуда допустил (более того — настоял) на том, чтобы я поехал один. Значит, мне ничего не угрожает — если бы мой опекун хотел захватить власть, он сделал бы это шестнадцать лет назад. Именно благодаря ему сейчас меня называют молодым князем. Значит… Значит… Мысли мои не могут сдвинуться с места, как повозка, увязшая в канаве после дождя. Я вздыхаю и в попытке отвлечься рассеянно обвожу взглядом окрестности. Вечереет. По обе стороны от дороги поднимаются тонкие колонны стволов. Тихо. Я еще раз оглядываюсь — на этот раз мысленно. Если прямо сейчас свернуть, то рядом есть хорошая полянка с бегущим по ней ручьем. След костра — тут не раз ночевали путники. Ну что же, подойдет она и мне.
Днем я перекусил на постоялом дворе на обочине большого тракта, и сейчас мне не хочется разводить костер. Я привязываю своего коня, Омута, достаю из сумки лепешку и ужинаю, запив водой из ручья. Я заворачиваюсь в плащ, и смотрю в небо. Мне снится хоровод из созвездий, вокруг одной, самой яркой и неподвижной из них. Она светится холодным зеленым огнем и молчит, когда я спрашиваю о том, что мне предначертано.