Не дожидаясь момента, когда клофелин окончательно свалит этих «стражей», Дубак шагнул к лейтенанту и что было сил ударил его ребром ладони под ухо. Тот отключился, даже не успев оказать сопротивление. Оставшиеся равнодушно наблюдали за происходящим, не в состоянии сообразить, что происходит.
— Тебе мое пойло не нравится?! — прошипел Дубак, глядя в упор на откинувшегося на стену паренька. — Тебе мой хавчик в падлу жрать?! — Он взял со стола штык-нож, использовавшийся для открывания консервов, и без замаха вогнал его в горло офицера. — Нужно было пить, — с ненавистью проговорил он, — остался бы жить. — Дубак провернул нож в горле, после чего выдернул его и вытер о китель… Затем, отцепив от пояса сержанта связку ключей, он подошел к дверям, обернулся и смачно плюнул на пол камеры.
Сержант поднял голову и открыл обезумевшие от ужаса глаза.
— Вы же говорили, что обойдемся без жертв, Павел Константиныч… — простонал он.
— Закрой рот и поторапливайся, — резко оборвал сержанта Дубак.
Но, казалось, его слова не возымели никакого действия на окаменевшего от страха охранника. Ухватив его за грудки, одним движением своих мощных рук Дубак поставил его на ноги.
— Назад дороги нет, — прорычал он, брызгая слюной в бледное, покрывшееся потом лицо. После чего развернул сержанта лицом к двери и сильно толкнул в спину. Долетев до двери, тот врезался в дверную притолоку и замер, не чувствуя боли от удара. Дубак извлек пистолет из кобуры лейтенанта, отстегнул карабин и сунул пистолет за пояс. Затем он подошел к сержанту и положил ему руку на плечо.
— Ладно, не психуй, — пытаясь успокоить его, проговорил он тихим спокойным голосом. — Сейчас главное — отсюда выбраться, а там все забудется. Сумму я тебе удваиваю.
При этих словах сержант немного ожил и с надеждой посмотрел на говорившего.
— Сто тысяч? — не веря своим ушам, промямлил он.
— Да.
— Ладно, — выдохнул сержант, — пошли.
Дубак облегченно вздохнул.
Основную часть пути они преодолели без приключений, но у самого выхода им пришлось задержаться. От свободы Дубака отделял небольшой, всего метра четыре, коридорчик, тянувшийся мимо комнаты дежурного. Дежурный же, пожилой капитан, которому считанные дни остались до пенсии, сидел за перегородкой, откинувшись на спинку стула, закинув ноги на пульт, и смотрел телевизор.
— Случилось чего? — поинтересовался он, заметив сержанта.
— Да нет, — вяло ответил тот. — Сигарет забыл купить, смотаюсь быстро.
Пока сержант заговаривал зубы капитану, Дубак чуть ли не на четвереньках, прячась за перегородкой, добрался до двери, ведущей в комнату дежурного. А затем он резко распахнул дверь, ворвался в комнату и направил на капитана пистолет.
— Руки за голову и не вздумай шелохнуться! — прошипел Павел Константинович. Капитан беспрекословно заложил руки за голову и сцепил пальцы. Шевелиться он и не собирался. — Вот и молодец, — похвалил его Дубак. — Жить будешь, только голова немного поболит.
— Почему? — выдавил из себя непонятливый капитан.
— А вот поэтому, — сказал уже стоявший рядом с ним Павел Константинович и с силой опустил на не прикрытую руками часть головы рукоять пистолета. Тело капитана обмякло, руки безжизненно упали вниз, и голова склонилась на грудь. Со стула он не упал, и, к удивлению Дубака, ноги так и остались лежать на пульте. Со стороны могло создаться впечатление, что он уснул.
Выбежав из дежурки, Дубак метнулся к двери, ведущей на улицу, но она оказалась запертой.
— Где ключи? — прорычал он, хватая сержанта за плечо и встряхивая его. Сержант молча прошел в дежурную комнату и порылся в карманах капитана. Ключей не было. Тогда он внимательно осмотрел пульт и примыкавший к нему стол. Результат тот же. — Быстрее, — торопил его Дубак, хотя мог бы этого и не делать — сержант и так спешил.
Связка ключей нашлась в верхнем ящике стола. Схватив ее, сержант кинулся к дверям. Первый ключ… не тот. Второй… тоже. Третий, четвертый… По закону подлости нужным оказался последний.
Наконец-то Дубак покинул сие гостеприимное заведение. Задержавшись на секунду у ворот, он несколько раз глубоко вздохнул. Воздух тут был, конечно, не альпийский, но зато вольный… После той помойки, в которой он содержался последние две недели, появилось легкое головокружение.
— Скорее, Паша, — поторопил его возникший как из-под земли рядом с ним невысокого роста худощавый блондин интеллигентного вида. — Нужно поторапливаться, мало ли чего.