Как мне показалось, министр обороны опасался войны, которая могла возникнуть, посчитай наш противник нынешний бардак достаточным ослаблением системы защиты. А министр внутренних дел переживал о возможных сварах уже внутри страны. К князьям, потерявшим защиту реликвии, у соседей накопилось множество претензий, которые они начнут решать если не сразу, то в ближайшее время.
Шелагин обоим отвечал одинаково. Говорил, что для него самого случившееся оказалось большой неожиданностью, он еще не привык к грузу свалившейся ответственности и не совсем разобрался с возможностями, которые дает реликвия. На вопрос, находится ли реликвия у него, Шелагин, ответил положительно и добавил, что опасается ее перевозить, чтобы опять не случилось исчезновение. Выглядел он честным и заинтересованным в процветании страны — настоящий будущий император. Или уже не будущий а настоящий?
— Мы можем поставить свою дополнительную охрану, — предложил министр внутренних дел.
— Пока нас устраивает собственная. Ваши люди через нашу защиту пройти не сумели, — с гордостью напомнил Шелагин. — Сегодня вторую партию отправили.
Это оказалось для меня неожиданностью: я не присматривался к тем, кого ночью таскал в тюрьму, а результатами их допроса не интересовался.
— Им было поручено обеспечить вашу дополнительную охрану.
— Способ они выбрали странный. Вместо того чтобы подойти на нашу проходную, зачем-то решили перебраться через ограду.
— Хотели предварительно проверить ваши защитные заклинания, — недовольно ответил министр. — Это одна из лучших наших защитных групп. Именно защитных. Они всегда специализировались на защите, а не на ликвидации.
Как мне показалось, он сам не верил в то, что говорил. И пришли сегодня оба министра именно потому, что нас ночью не смогли ликвидировать. Наверное, им это убедительно доказало, что императорская реликвия работает нынче в нашу пользу.
— Как видите, мы со своей защитой справляемся сами, — усмехнулся Шелагин. — От государственной отказываться не будем. Но лучше, чтобы она была снаружи. Можно поставить еще одну проходную.
Вопрос Стаминских не поднимался вообще. Как будто не было ни Евгении Павловны, ни ее малолетнего сына. А ведь само его существование в будущем станет залогом проблем. Я не удержался и спросил об этом Павла Тимофеевича, когда все визитеры уже были выставлены и мы собирались на Совет.
— Возможны варианты, — ответил Шелагин-старший. — Либо объявят, что уже в цесаревиче не было нужной императорской крови, почему реликвия его и не признавала, либо мальчика ликвидируют. В любом случае реликвия откликаться ему никогда не будет, ведь так?
Спокойствие, с которым Шелагин говорил о возможном убийстве ребенка, меня покоробило. Хотя я понимал, что иной раз лучше обойтись малыми жертвами, если уж без жертв вообще обойтись не получится, но рассуждать так отстраненно о чужих жизнях не мог.
— Так, — согласился я. — А если в присутствии прессы провести проверку, когда он станет взрослым? Это самый мягкий вариант решения вопроса.
— Но и самый неустойчивый, потому что в этом случае я буду считаться не императором, а хранителем реликвии. И Стаминские постараются ликвидировать нас до совершеннолетия сына Евгении Павловны, чтобы не устраивать проверки при свидетелях. Ведь понятно, что, если реликвия откликается на нашу кровь, никакую другую она не воспримет.
— Это не совсем так, — признался я. — У нас, скорее пользовательский доступ. А есть еще админский. Правда, для того, чтобы им воспользоваться, нужно не только иметь нужную кровь, но и знать Древний язык.
— Админский? Это как?
— Носитель этой крови может внести любые изменения в систему управления любой реликвии. Фактически я себе настроил пользовательский доступ, использовав чужую кровь. Кстати, у покойного императора тоже был доступ пользовательский.
Шелагин-помрачнел.
— То есть существует как минимум один человек, который может претендовать на верховную власть?
— Вы не совсем правильно понимаете суть реликвия Павел Тимофеевич. Они были созданы для обороны. Главная — у главнокомандующего, а остальные — у тех, кто управлял военными гарнизонами. Правки проводятся кровью создателя артефактора, который на управление страной никогда не претендовал.
«Потому что это скучно, — фыркнул Песец. — В жизни так много интересного, а власть заставляет тратить время на что попало. Творчество и сидр — вот основа гармоничной жизни. Сильному магу достаточной той власти что дает магия».
Шелагин был с ним явно не согласен.