Я прошел вместе с Фадеевым. Поставил защиту от прослушивания и использовал замечательное целительское заклинание по обездвиживанию. Пришлось курсанта поддержать, чтобы он не разбил голову о кафельный пол — пока в мои планы не входило прореживание популяции Фадеевых.
Из невидимости я не выходил, но сделал так, чтобы меня стало слышно. Правда, пришлось использовать изменение голоса.
— Тебе говорили держаться подальше от Беспаловой? — прохрипел я пропитым голосом, подходящим разве что запойному пьянице.
— Вы где? И кто вы? — испуганно проблеял Фадеев.
— Здесь вопросы задаю я, если не хочешь захлебнуться в душе.
Я чуть сдвинул Фадеева по полу, и этого оказалось достаточно, чтобы он завопил:
— А-а-а, не надо! Я все сделаю, что вы хотите!
Он орал изо всех сил, потешно вращая глазами. Испугался он сильно. Под ним даже появились дополнительные потеки жидкости сомнительного происхождения.
— Повторяю. Тебе говорили держаться подальше от Беспаловой?
— Говорили. Я к ней не подхожу даже.
— Прекращай шантажировать. И своим приятелям в лицее скажи, чтобы отстали, понял?
— Я на лицей влияния не имею, — заюлил он.
— Когда приду в следующий раз, не буду спрашивать, имеешь ли ты влияние, просто утоплю. Предположительно в унитазе. И в таком виде, что появится много вопросов к твоим пристрастиям. Ты меня понял?
— Понял…
— Если твои приятели не прислушаются к твоей просьбе — значит, ты ее плохо донес и заслуживаешь смерти. Второго предупреждения не будет.
— Все сделаю, — испуганно выдавил Фадеев. Голый, распластавшийся на кафельном полу в луже собственной мочи, он выглядел необычайно жалко. Но такие типчики прекрасно действуют исподтишка и очень мстительные. Глаза у Фадеева были нехорошие, даже появилось желание превентивно его все-таки прибить. — Да мне Беспалова вообще не нравится. Это идея отца: заполучить мне княжну. Мне и кто попроще сгодится.
— Не забудь перед ней извиниться. Это будет основным доказательством, что ты двигаешься в правильном направлении. От твоих приятелей из лицея извинения тоже нужны. Мы договорились?
— Договорились, — торопливо подтвердил он.
Я убрал защиту от прослушивания, снял с Фадеева целительское обездвиживание и переместился из кабинки наружу, чтобы с интересом слушать, как он там бесится, вернув контроль над телом и пытаясь зацепить хоть кого-то.
— Эй, Витек, у тебя все в порядке? — недоуменно поинтересовался один из пришедших с ним курсантов.
Фадеев открыл дверцу душевой и уставился на интересующегося.
— Посторонних не видел?
— Здесь? — удивился тот. — Откуда?
Фадеев принялся ругаться, выплескивая из себя накопившийся страх. Курсант принял ругань на свой счет и в ответ тоже не стал сдерживаться. Слушать, как они орут друг на друга, я не стал. Неинтересно это мне было. Если Фадеев прислушается к голосу разума — узнаю завтра, если нет — придется выполнять угрозу с унитазом. Потренироваться, так сказать, перед охотой на старушек…
Вернулся я тоже без проблем и довольно быстро. За это время компания еще уменьшилась. В беседке остались только Шелагин-младший с Грековым. Глюк ползал по полу, безуспешно ища что-то вкусно пахнущее и съедобное. Мое появление задало новый вектор его движению.
— К приему знаний готовы? — поинтересовался я.
— Это мы всегда готовы, — благодушно ответил Греков. — Прямо здесь передавать будешь?
— Нет. В дом вернемся, где я вас усыплю, чтобы не знали, как происходит передача, — предупредил я. — Утром проснетесь с новыми знаниями.
— О таком обучении я мечтал все детство. Потом понял, что так бывает только в сказках, — заметил Греков.
— Завтра будет возможность проверить.
Я выдал обоим отрезвляющее зелье, потому что неизвестно, как на пьяные мозги ляжет, а так, пока дойдем, оба полностью в себя придут. Гитару я захватил, а больше ничего брать не стал. В конце концов, должны же чем-то заниматься и привезенные Шелагиными слуги. Вот пусть в беседке всё разгребут.
Спальни Грекова и Шелагина-младшего оказались рядом. Первым я предложил осчастливить Грекова. Шелагин отправился к себе, а мы с Алексеем Дмитриевичем прошли в его спальню.
— Нового чего услышал?
— Я с Фадеевым разбирался, чтобы в сторону Таисии не смотрел.
— Успешно?
— Посмотрим. Будет неуспешно — повторю. Никак вы, Алексей Дмитриевич, боитесь?