Они начали двигаться к выходу, но куда медленней, чем поднимались.
— Бросьте, Павел Тимофеевич, — вяло ответил цесаревич, полностью раздавленный неожиданной смертью отца. — Мало иметь на руках реликвию, надо быть на нее настроенным.
— Ее внук, который притворялся моим сыном, утверждал, что Живетьева умеет перенастраивать реликвии. Как вы думаете, кого выберет большинство князей из Совета: вас или владелицу реликвии? Коронование, опять же, требует присутствия реликвии.
— Я не могу сейчас думать про это. Труп моего отца еще не остыл, а вы требуете от меня думать о власти.
Возможно, он и вменяемый, но какой-то несамостоятельный. Сейчас еще скажет, что ему нужно посоветоваться с женой или с тещей. Я бы этому не удивился.
— Александр Константинович, я вам глубоко сочувствую, но, если вы погрузитесь в пучину собственного горя, скажу прямо: скоро будут хоронить уже вас. И нас тоже, кстати. Потому что ваш отец под давлением Живетьевой выдал приказ на устранение нашей семьи полностью.
— Вот это уже точно полная чушь, — чуть живее сказал цесаревич.
— Вы должны были уже понять, что я не говорю непроверенные вещи. В ваших силах отменить приказ и найти Живетьеву до того, как она перенастроит реликвию. И до того, как пойдут слухи о похищении реликвии.
— Думаете, многие переметнутся?
— Уверен. Потому что тот, за кем реликвия, — сила. У вас сейчас преимущество в доступе к государственной машине. Вы можете найти преступницу быстро и эффективно. Или у вас в планах отойти в сторону и отдать власть убийце вашего отца?
— Где, говорите, ее видели?
— На развалинах питомника. Но она оттуда уже наверняка уехала.
Шелагин говорил с такой уверенностью о выходе Живетьевой именно в той точке, что даже я перестал сомневаться. Что уж говорить о цесаревиче? Он начал раздавать приказы, отправной точкой поисков назначив питомник. Делал он это столь же вяло, как и раньше. Похоже, до сих пор не осознал, сколько власти на него свалилось. А еще мне показалось, что он привык жить, выполняя приказы отца. Это его устраивало, а теперь, когда приказы ему нужно было отправлять самому, это вызывало панику и желание отойти в сторону. Зато он с радостью передавал бразды правления тем, кому удавалось до него достучаться.
Вот и Шелагин предложил проверить наличие приказа на нас и отменить. Они уже вышли на улицу, и цесаревич выглядел абсолютно дезориентированным. Не особо понимающим, ни что происходит, ни что необходимо делать. До отдела по устранению он дозвонился, сообщил о смерти императора, уточнил наличие приказа об устранении Шелагина и, получив подтверждение, отменил. После этого отправил новый приказ — на устранение Живетьевой. И предложил им самим координироваться с поисковыми группами.
— Александр Константинович, разумно ли это? — спохватился Шелагин. — При ней может не оказаться реликвии. Ее нужно захватывать и допрашивать.
— Павел Тимофеевич, вы, похоже, не представляете сложности захвата, — почти твердым голосом возразил цесаревич. — Нас на данном этапе больше беспокоит перенастройка. Если Живетьеву будут пытаться захватить живой, она вывернется. Простите, но я лучше представляю, что от нее ожидать. Не обманывайтесь дряхлым видом. Нет, ее нужно убивать сразу, как увидят.
— Но в такой ситуации мы можем остаться без реликвии. Сеть перестанет действовать.
— Рано или поздно она все равно перестала бы действовать, — равнодушно сказал цесаревич. — Что вы так держитесь за древние артефакты?
— Они всегда считались основой государственности, — осторожно напомнил Шелагин. — Главная — у императора, вспомогательные — у князей.
— Не выпадет при смерти Живетьевой — придется перестраивать систему. Нельзя ставить ее в зависимость от артефакта. К примеру, Фадеев, с которым я разговаривал на эту тему, уверен, что будущее — за губерниями, а не за княжествами.
— Было бы странно, если бы губернатор сказал вам что-то другое.
Я решил, что больше ничего интересного здесь не услышу и почти ушел, когда решил спросить через переговорное устройство у Шелагина:
— Около императора его клинок лежит? Еще что-то есть?
Шелагин тоже вздрогнул от неожиданности, но ответил:
— Лежит. Больше ничего.
«Значит, пространственного кармана у императора не было — решил Песец. — А клинок был привязан. Теперь нужно его забрать, пока не привяжут к другому».