— Не представляю, каким нужно быть монстром, чтобы с ней справиться — неожиданно прошептала Таисия. — Мне кажется, сил нас всех не хватило бы.
— Может, и хватило бы, но проверять желания нет, — ответил я.
— Точно не хватило бы, — убежденно сказала она. — Человека, который выжил после взрыва бомбы, уничтожившей весь питомник, одной голой силой не возьмешь. Нужны незаурядные умения.
— Чем-то её всё-таки взяли, — влез в наш разговор Греков, придя мне на помощь. — От нее ничего не осталось.
— И это ужасно подозрительно, — сказала Беспалова. — Потому что никто не видел трупа. Где гарантия, что Арина Ивановна не отсиживается где-нибудь в тишине и покое, отслеживая выступающих против ее рода и беря всех на карандаш?
— Нас это беспокоить не должно, — заметил Шелагин-старший.
— Почему это?
— Потому что она нас на карандаш уже взяла. Вы же слышали, что она говорила?
— Может, запись постановочная? — неуверенно предположила Беспалова. — Ну не верю я, что Живетьеву какой-то дух убил. Её сколько раз пытались упокоить вполне себе материальные противники и никому не удалось.
— Может, дело как раз в их материальности?
— Ах, Павел Тимофеевич, не путайте вы меня! — возмутилась Беспалова. — У меня и без того голова идет кругом. Давайте отложим все разговоры на эту тему на завтра. И вообще, разговоры отложим до утра. Время уже позднее. Не знаю, как у вас, а у меня голова уже отказывается работать и вообще распухла от избытка информации, которая никак не хочет укладываться хоть в каком-то порядке. Поэтому мы с Тасей отправляемся спать. Спокойной ночи.
Она величественно кивнула всем на прощанье и ушла вместе с дочерью, хотя, на мой взгляд, Таисия могла бы еще немного посидеть с нами. Возможно, без матери она стала бы чуть разговорчивее. При Калерии Кирилловне Таисия постоянно держала в уме соответствие княжеским стандартам, а без нее становилась куда человечней. Хотя Глюка на прощание она между ушами почесала, что тот воспринял вполне благосклонно, даже хвостом вильнул.
— А ведь и правда, тела-то нет. Предъявить нечего, — сказал Шелагин-младший. — Не потому ли Евгения Павловна и попросила уничтожить труп? Ей от этого прямая выгода: Живетьевы поостерегутся какое-то время устраивать грызню за власть.
— Может, Евгения Павловна с помощью телефона Арины Ивановны переводит себе деньги Живетьевых? — хохотнул Греков. — Пока официально смерть не признана, счета не блокируются, а телефон Живетьевой цел. Он отлетел, когда та осталась без головы.
— Точно? — повернулся Шелагин-младший.
— Точно, Саш. Я внимательно смотрел и отмечал все детали. Движение денежных средств нам, разумеется, недоступно, но я буду очень удивлен, если Евгения Павловна не воспользовалась такой возможностью. Стаминские свою выгоду везде найдут.
— А если начнут ей задавать неудобные вопросы, похлопает глазами, как кукла, — хохотнул Шелагин-старший. — И скажет: «Ну откуда мне знать, куда дух-защитник утащил преступников. Возможно, Арина Ивановна откупалась?» Актриса она первостатейная.
— Я тоже это заметил, — поддакнул я. — Только не подумал тогда, что она меня использует. Да и уничтожить тело Живетьевой казалось правильным, потому что…
Я замолк, не находя слов, чтобы объяснить.
— Потому что это Живетьева, — пришел на помощь Шелагин-старший. — На что она была способна, нам неизвестно.
— А вот Евгения Павловна догадывалась, — дополнил Греков. — Расспросить бы ее.
— Ну знаешь, Леш… Кто тебе позволит допрашивать мать будущего императора? — фыркнул Шелагин-младший.
— А мы тихонько с зельями, и память потом сотрем, — скорчил умильную рожицу Греков, которая сочеталась с его собственным лицом как…
Да никак она не сочеталась. Поэтому никто из нас не удержался от хохота. Хотя нет, вру: Глюк удержался, он только недоуменно поводил ушами, не понимая, что нас так развеселило. Мутность из глаз у него окончательно ушла, и временами он зыркал в стороны так, как будто это был не плохо передвигающийся беззубый щенок, а солидный сторожевой пес с крепкими челюстями.
— Ладно, шутки шутками, но и нам пора, — решил Греков. — Чует мое сердце, завтра будет тот еще денек, а сегодня нам предстоит очередное обучение во сне, да, Илья?
— Не совсем во сне, но предстоит, — согласился я. — Сейчас идем?
— А чего тянуть-то?
Шелагин-старший посмотрел на часы и согласился с тем, что пора на боковую, правда, инструкций для передачи охранникам выдал целый ворох. Греков покачал головой, соглашаясь, и даже передал их вниз по инстанции, но нам сказал: