— Не посмеете, у нас же реликвия. — Князья замолчали и уставились на Прохорова. Он тут же испуганно уточнил: — Княжеская.
— А чего она стоит без основной? — прищурился Марков, по-видимому уже прикидывающий на себя роль вечного председателя Совета. В нынешних реалиях — почти императора. — Ничего. Так что…
Он обвел взглядом притихших князей, осознавших, к чему они подошли.
— В таком случае в обсуждениях должны участвовать и губернаторы, — сказал Шелагин.
— Позвольте, — возмутился кто-то, — но губернаторы — назначаемая должность, а мы здесь по праву крови.
— Марков только что сказал, что право крови аннулируется без основной реликвии.
— Нужно заставить Стаминских вернуть императорскую реликвию, — решил Дорофеев. — Или же они будут первыми лишившимися княжеского титула.
— Но у нас ее нет, — возмутился Стаминский. — Ее украли.
— Значит, вы виноваты в том, что не усмотрели, — продолжил гнуть свою линию Дорофеев.
— Не усмотрели императорские охранники.
— Как вы легко перекладываете вину своей дочери на посторонних, — с издевкой сказал Дорофеев. — Кто бы доверил реликвию охранять кому попало? Так что либо возвращайте реликвию, либо останетесь без княжества. Господин Марков, организуйте голосование.
Марков важно откашлялся и спросил:
— Кто за предложение господина Дорофеева? Ставлю на голосование. Господин Стаминский и его дочь в голосовании не участвуют. Их голоса учитываться не будут.
— У меня должно быть право вето, — возмутилась Евгения Павловна.
— Вы его утеряли вместе с реликвией.
— Господа, — продолжил гнуть свою линию Шелагин. — Мне кажется, мы собираемся совершить ошибку.
— Вот именно! — радостно поддержала его великая княгиня.
— И я сейчас не об отстранении Евгении Павловны — с этим я полностью согласен, а о лишении княжеских привилегий.
— Павел Тимофеевич, ну чего ты, — пробухтел Дорофеев. — Мы же не просто так лишаем, а за солидный проступок.
— К которому господин Стаминский имеет лишь опосредованное отношение, — отбрил Шелагин. — Реликвию он не крал.
Он воспользовался возможностью и вышел вперед, встав на возвышение, на котором находился стол председателя. Значит, скоро будет сигнал. Реликвию я извлек из пространственного кармана, но пока держал в невидимости.
— Хорошо, — решил Марков. — Если господин Стаминский поклянется, что никогда ничего не злоумышлял против реликвии, то мы вторую половину предложения на голосование не поставим.
Господину Стаминскому предложение не понравилось. Еще бы, даже при мне он выражал желание реликвию уничтожить, и я подозреваю, что это было не впервые.
— Слишком расплывчатое требование, — процедил он. — Я не могу помнить всех своих слов, высказанных в сердцах, а клятва их наверняка признает злоумышлением. Я могу лишь поклясться, что никому не отдавал приказа красть реликвию и понятия не имею, где она сейчас находится.
— Слишком обтекаемая формулировка. Приказ могла отдать Евгения Павловна.
Та схватилась за сердце.
— Боже мой, что вы такое говорите? Это наследство моего сына.
— То, что он ваш, — сомнению не подлежит, а вот то, что это его наследство, — в этом уже усомнились многие.
— Илья, пора, — скомандовал Шелагин по нашей связи.
Я проявил перед ним реликвию. Он сделал вид, что наложил на нее руки, но на самом деле он не прикасался ни к ней, ни ко мне, чтобы ненароком не выбить из невидимости еще и меня. Я отправил команду, и реликвия засветилась, а вокруг нее возникла голограмма наших земель. Позиция Шелагина была выбрана так, чтобы представителям прессы было видно происходящее как можно лучше. И они не сплоховали, пришли в себя раньше князей и торопливо начали отправлять информацию с видео и фотографиями в свои издания.
— Павел Тимофеевич, — благоговейно сказала Беспалова, — реликвия выбрала вас.
— С чего это его? — возмутился кто-то. — Он просто первый подвернулся. — Требую устроить голосование, кому будет подчиняться императорская реликвия.
— Реликвии на голосование наплевать, — заметил Шелагин. — Она подчиняется только выбранному ею самой.
— Вот пусть у нее и будет выбор. А то ишь, сразу себе захапал. Я — против Шелагина в императорах.
— И я! — радостно сказал Прохоров. — Должен быть правильный выбор из нескольких кандидатур.
— Кто еще так думает? — спросил Шелагин.
— Я бы тоже не отказался попытать удачи, — осторожно заметил Марков. — Императору реликвия никогда так не откликалась, значит дело не в том, что она вас признала, господин Шелагин.
Противников Шелагина набралось довольно много, и они воинственно подступили к возвышению. Даже Марков встал из-за стола председателя.