Теперь пришла очередь удивиться женщине. Темные брови поднялись и скрылись под челкой. – Воска? Где он?
– Я не знаю, – ответил Джодах.
– Трость Фелдона и Посох! – бросила она, – где он?
– Я не знаю! – ответил Джодах, сообразив, что перешел на крик. Он понизил голос, но не смягчил тон. – Мы попали в руки церкви в Алсооре и сбежали. Мы разделились. Он собирался найти меня здесь, но не появился.
– Алсоор, – злобно сказала она. Затем слегка повернулась и посмотрела назад на вход в переулок.
Когда она повернулась обратно, ее лицо изменилось и стало серьезным, но не злым.
– У нас гости. Не сомневаюсь, все из-за твоего крика. Оставайся на месте, я уведу их. Я свяжусь с тобой позже.
После ее слов синее пламя погасло, и женщина снова превратилась в завернутую в плащ тень. Она провела рукой вверх перед лицом Джодаха, и краем глаза он заметил яркую синюю вспышку.
Затем она ушла, почти улетела по ступеням переулка.
Джодах попробовал встать и последовать за ней, но не смог. Какое бы заклинание она не использовала, оно лишило его возможности стоять прямо. Он ощущал себя как после трехдневного загула, но без преимуществ от вкуса спиртного. Желудок пытался взобраться по горлу, и юноша знал, что при слишком быстрых движениях он будет лицезреть свой ужин. Казалось, что это была ограниченная версия того, что перед этим сбило его с ног. Сильно ограниченная и направленная прямо на него.
Потерпевший крушение Джодах остался в дверном проеме, надеясь, что мир вокруг достаточно скоро перестанет вращаться.
Теперь он слышал поступь тяжелой обуви по мостовой. Ему не надо было смотреть, чтобы узнать, что по переулку идет ночная стража. Даже если бы он и хотел, то все равно ничего не мог сделать.
Голоса стражников словно пузыри приблизились к нему.
– Что с ним? – спросил один.
– Пьяный, – ответил другой, – или обдолбанный.
– Нет, – сказал третий голос, – здесь что-то другое. – Он шипел, словно змея, и Джодах, услышав его, содрогнулся.
Раздалось шипение. Нет, подумал Джодах. Сопение. Обладатель третьего голоса обнюхивал воздух. Неужели его уже вырвало, а он не заметил?
Наконец третий голос произнес: – Колдовство. Здесь произносили заклинания. Сюда.
Первый голос громко произнес. – А с этим что?
– Оставьте его, – ответил шипевший. – Церкви нет дела до жертв. Только до грешников.
Они ушли, лишь их сапоги прогремели в переулке.
Прошла целая вечность. Никто больше не гремел, не кричал на него и не вторгался в его жизнь. Джодах сосредоточился на глубоких вдохах, втягивая в себя прохладный ночной воздух. В конце концов он вытащил из правого сапога зеркало.
Даже в слабо освещенном переулке он выглядел ужасно. Лицо было бледным и потным. Борода и усы, столь широкие раньше, теперь смотрелись черным квадратом вокруг потрескавшихся губ и пересохшего рта.
Юноша смотрелся в зеркало до тех пор, пока цвет лица не стал похож на естественный. Затем он медленно поднялся и, шатаясь, пошел обратно к дому матушки Доббс.
Церковь успела раньше. Стражники в черно-зеленой форме сдерживали толпу, а два священника выводили старуху из дома. Зажатая между двумя крупными служителями церкви она выглядела смущенной и не понимала, почему церковь сегодня пришла за ней. Она всегда старалась помочь, пыталась объяснить старуха. Все знали о ее скромных народных средствах. Почему сегодня они пришли к ней?
Подходя к толпе, Джодах уже все знал. Церковь оставляла ее в покое до тех пор, пока была уверена, что она мошенничает и продает доверчивым людям бесполезные лекарства от всех болезней. Когда же снадобья действительно начали излечивать людей…
Благодаря его вмешательству, понял он.
Священники помогли матушке Доббс забраться в запряженную ослом повозку. Некоторые люди насмехались над ней. Некоторые были поражены, как будто у них утащили любимую домашнюю зверушку. Может быть даже из-за того, что следующими пассажирами этой повозки могут оказаться ее покупатели. Священник щелкнул кнутом, и животное, пошатываясь, двинулось вперед, увозя сбитую с толку старуху.
Другой священник нарисовал рядом с входной дверью знак карантина, украшенный знаком Церкви Тала – двойной солнечной вспышкой, свежая краска напоминала на кровь. Затем он последовал за повозкой, нараспев восхваляя мудрость святой церкви.
Джодах смотрел, как они уходили. Они, несомненно, ее отпустят. Они выяснят, что она не владеет колдовством. Ее снадобья и лекарства поддельные. Вынюхивающий магию человек не уловит ничего, кроме головной боли от благовоний, которыми она себя окружает. Через несколько дней ее отпустят. Ведь правда?