Джодах нашел дорогу назад к реке Аламар и отправился вдоль нее на юг к Большому Мосту. Он обдумывал, не отправиться ли на север, прочь от безумия воюющих городов-государств, особенно из-за того, что его раненой ноге стало лучше, но ему необходимо было найти Воску.
Все утро и весь день он тихо двигался на юг, оставляя медленное течение реки по правую руку, укрываясь в тени от жары. Свое заклинание света он использовал только чтобы вечером зажечь огонь и, один раз, чтобы оглушить речную крысу на время, необходимое для того, чтобы поймать ее на ужин. Он обнаружил, что обрел бóльшую силу и контроль над светом, повторяя процесс произнесения заклинания. Правда его достижения буду значить мало, если он не доберется до Алсоора.
Ему мешал тот факт, что он не знал, кто одержал победу в войне, если кто-то вообще победил. На берегу реки он не встретил ни одного человека, зато нашел большое количество брошенного снаряжения, достаточного чтобы облачиться в алсоорскую одежду, а остатки гедских доспехов сунуть в ранец. Среди разбросанных вещей он обнаружил редкую хрустальную бутылку с ромом. Вне зависимости от того, кто контролирует мост, юноша подготовился хорошо.
В итоге все это оказалось невостребованным. Когда пасмурным серым утром он добрался до моста, алсоорские войска контролировали северную сторону Большого Моста, а гедские – южную. Ни одну из сторон не радовало присутствие противника, но обнаженных мечей видно не было, и грузы без проблем перевозили с одной стороны моста на другую. На дальнем конце моста с гедской стороны разбил лагерь большой караван.
Джодах остановил конюха, ведшего свежих лошадей, и спросил о том, что произошло за время его отсутствия.
– Война закончилась, ответил конюх. – Церковь добилась мирного договора между воюющими сторонами после битвы при Западне. Отставшие вроде тебя подходят уже неделю. Ты там был?
– Боюсь, что да, – ответил Джодах.
Конюх причмокнул и сказал: – Я слышал, там было плохо.
– Весьма хреново, – сказал Джодах. – В Алсоор теперь можно попасть?
– Можно, – сказал конюх, – но не нужно, если тебя не устраивает жизнь в лагере у городских стен.
Джодах устало поднял бровь.
– Над Алсоором реет чумной флаг, – сказал конюх, – как раньше над Гедом. На этот раз холодный грипп или что-то в этом роде. Насколько я понял, желудок превращается в холодный ком, и ты умираешь, пытаясь избавиться от него. – Старик с мудрым видом покачал головой в сторону лагеря на дальней стороне реки. – Вот почему эти люди направляются на юг, в Гед. Я их не виню.
Джодах поднял голову и показал подбородком в сторону лагеря. – А кто такие «эти люди»?
Конюх наклонился вперед с видом заговорщика. – Церковники.
– Церковь? – прищурился Джодах. – Когда это церковь покидала город, даже если там свирепствует холодный грипп?
– Часть соглашения, как я слышал, – сказал конюх. – У них воз еретиков, колдунов и грешников, которых они хотят сжечь в Геде.
– Понятно, – сказал Джодах, сразу подумав о Воске. Нет ли его среди пленников?
– Они собираются привязать их к столбам и сжечь заживо в первое же утро после прибытия. Сжечь заживо! – с усмешкой сказал конюх. – Типа «добро пожаловать на соседскую вечеринку». – Он хрипло засмеялся.
– Очаровательно, – сказал Джодах. – И они направляются в Гед.
– Именно так, дорогой господин, – сказал конюх, – именно так.
Джодах отпустил конюха по своим делам и остановился только для того, чтобы сменить оборванные клочья алсоорской формы на порванные остатки гедских доспехов. Алсоорские стражники посмеялись над ним, но пропустили.
Гедские солдаты, с другой стороны, окликнули его при приближении. Он назвал свое вымышленное имя и номер бывшего отряда.
Начальник охраны моста сверился с большой доской. – Ты выжил при Западне? – спросил он неприятным гнусавым голосом.