– Зачем?
– На всякие расходы, – ответил он негромко. – Здесь пятьсот тысяч. Деньги небольшие, но на голом энтузиазме долго не продержишься, это закон. Подростки могут, но дальше начинаются заботы взрослого человека, и становится уже не до борьбы за идеалы. Тратьте правильно.
– А если просто пропьем? – спросил я.
Он пожал плечами.
– Значит, мы потеряли эти не такие уж и большие деньги. Только и всего. Никто у вас не требует их вернуть. Просто не получите следующий транш. Только и всего.
Я спросил с недоверием:
– Следующий?
Он ответил уклончиво:
– Все будет зависеть от того, как истратите. Если на личные нужды… что ж, деньги потеряны. Если на продвижение важных для общества идей – можете быть уверены, что мы не оставим вас без поддержки и дальше.
Я раскрыл рот, чтобы задать следующий вопрос, однако он легко поднялся, чуть коснулся кончиками пальцев края шляпы.
– Приятно было познакомиться, Анатолий.
– Взаимно, – пробормотал я.
Он ушел по аллее так же неторопливо, на выходе из сквера сел в припаркованный на обочине автомобиль, и тот сразу же тронулся с места и быстро влился в общий поток.
В качалке наша группа почти в полном составе, даже Марина осталась дожидаться моего возвращения, хотя она где-то работает в это время.
Едва я переступил порог, меня встретили галдежом, вопросами, как и что.
– Тихо, – сказал я, – сейчас все расскажу.
Они умолкли, а я выложил на горизонтальную скамью для жима пакетик в газете. Все смотрели в жадном ожидании.
Зяма первым осторожно пощупал сверток.
– Позвольте мне, – сказал он таинственным шепотом, – как представителю всемирной жидовской мафии, протянуть свои загребущие…
Люська прошептала еще тише:
– Сколько там?
Зяма вытащил из газетки, ловким движением провел кончиком пальца по корешку плотно упакованных банкнот. Они сухо прошелестели, словно гигантская стая стрекоз слюдяными крыльями, и снова притворились плотным бруском.
– Пол-лимона, – ответил Зяма и заулыбался, словно кот, что спер кувшин сметаны. – Для начала как бы весьма нехило.
Люська охнула:
– Для начала?
– А то, – ответил за представителя всемирного жидовства Данил. – Мы только берем разгон. Бугор, рассказывай!
Я сказал с неохотой:
– Ничего особенного. Встретились в скверике, он передал деньги и сразу ушел. Только и сказал, что если пропьем, то больше не даст.
– Я ж говорил! – воскликнул Зяма и довольно потер белые пухлые ладошки. – Будут еще!.. Если поведем себя умненько.
– А это как? – спросил Грекор.
– Пойдем на демонстрацию снова, – ответил я.
Данил спросил, набычившись:
– Ты хочешь сказать, что кто-то из срунов прошлого поколения выбился в олигархи и теперь решил отсыпать нам, вспомнив молодость, от щедрот?
Я потряс головой:
– Ничего не знаю! Знаю только, что вот перед нами на столе пачка красненьких. В банковской упаковке. Новеньких.
Грекор спросил с недоверием:
– И что, он не взял даже расписку?
Я покачал головой:
– Нет.
Зяма сказал живо:
– Раз вслух сказал, что передает пятьсот тысяч рублей, этого достаточно! Думаешь, он не писал разговор? Три ха-ха! Сейчас все пишется.
– Да и снимать их могли, – добавил Данил, – длиннофокусной камерой.
– На нем на самом могли быть видеокамеры, – сказал Грекор. – Они теперь меньше макового зерна! Без спецаппаратуры не увидеть.
– Ой, ребята, – воскликнула Люська с восторгом, – вы такие умные!
– Ладно, – сказал я, – давайте подумаем, как тратить деньги.
– Разделить пополам, – предложил Грекор. – На первую половину накупить водки, а вторую – закуски!
– Столько жрать? – спросил Данил. – Тоже мне в алкаши ломится!.. Нет уж, давайте купим станок Смита, две W-штанги и стеллаж для блинов, стойку для гантелей, а еще спортивного питания от Диматайза, а то Айронмэн у меня поперек горла…
Зяма сказал брезгливо:
– Я и слов таких не знаю, какой-то ты космополит безродный, все у тебя иностранное… братцы, бейте предателя России! Это я как патриот говорю.
– Он исправится, – пообещал я. – Сайт и форум я уже забабахал, но кое-какую денежку на раскрутку придется потратить. Угнетенный народ должен знать, что кроме ручной и прикормленной оппозиции есть и непокорная…
Грекор сказал приподнято:
– Мы пьем за яростных, за непокорных, за презревших грошевый уют! Вьется по ветру Веселый Роджер, люди Флинта песенку поют…
– Я гитару принесу, – сказала Люська.
Я похлопал ладонью по столу.
– А серьезные идеи есть?.. Нам выпал уникальный шанс в самом деле стать чем-то серьезным. И наше срунство поднять на более высокий уровень, чем насрать соседу под дверью. Выходя на митинг или демонстрацию протеста, мы срем под дверью самого Кремля!