Полина понемножку остыла.
— А я говорила, что ничем хорошим это не кончится, — произнесла она таким тоном, будто обвиняла меня во всём, что случилось.
— Мы его поблагодарили — и то ладно.
— Есть такой тип людей, которые в любой гадости могут найти что-нибудь хорошее. Ты, наверное, из таких, да?
— Наверное.
Стрелки на часах приближались ко времени, которое было назначено Полине Красной Шапочкой. Моя подруга, обложившись книгами, в позе лотоса сидела на своей кровати. По тем лукавым взглядам, которые она время от времени бросала в мою сторону, я поняла, что мне устроена какая-то мудрёная проверка. И как, позвольте спросить, на всё это реагировать? Напомнить о встрече или не стоит?
Терпение, оказывается, — не самая сильная сторона моей новой сожительницы. В девять часов Полина слегка заволновалась, в пять минут десятого — начала тихо паниковать, в десять минут десятого её беспокойство достигло своего апогея.
— Бахмурова! — Наконец, позвала она.
Я подняла голову от персональника:
— Что?
— Я пойду посмотрю, чем там ребята занимаются.
— Хорошо, иди.
Полина вскочила с постели, сделала несколько шагов по направлению к двери, потом вернулась обратно.
— Я всё поняла! — Заявила она. — Ты надо мной издеваешься.
— Я? Издеваюсь? — У меня настолько хорошо получилось удивиться, что Полина некоторое время колебалась, прежде чем продолжить.
— Ты ведь знаешь, что у меня назначена встреча с Красной Шапочкой?
— Знаю, — спокойно ответила я. — Через шесть минут.
— А почему не напоминаешь?! — Этот вопрос она почти выкрикнула.
— Я вижу, что ты и сама это помнишь. Не нужно считать других глупее себя, хорошо?
Сжав губы, Иванова проследовала к интернет-креслу, уселась в него, резким движением нахлобучила на голову шлем. Бросила на меня такой взгляд, что у меня волосы чуть не задымились.
Ну и ладно, пусть злится. Нужно понемножку начинать её воспитывать. Если не я, то кто?
Мне уже доводилось упоминать, что неприлично наблюдать за человеком, который работает в Сети. Тем не менее, я не могла отказать себе в удовольствии иногда поглядывать на Полину и угадывать, что с ней сейчас происходит в виртуале. Вот она быстро-быстро перебирает ногами, к гадалке не ходи, понятно, что ищет апартаменты Красной Шапочки. Время уже — двадцать две минуты десятого. Опоздала. Поделом, теперь будет знать, как надо мной психологические эксперименты проводить! Нам и одного психолога много!
Двадцать восемь минут. Опять принялась дрыгать ногами, только уже помедленней. Устала? Нет, скорее всего, пришла, куда нужно, и теперь степенно ищет искомый кабинет, делая вид, что никуда особенно не торопится.
Я склонилась над персональником, но глаза невольно устремлялись к соседке, поза которой стала приобретать некоторую статичность. Наконец, её карточка знакомо булькнула и Полина застыла, словно оловянный солдатик. Понятно: пришла и выслушивает инструкции. А очки сняты за опоздание.
Я едва сдержала тяжёлый вздох. Мало того, что она — старшая нашего класса, она ещё и дочка Сенатора планеты; Красная Шапочка вполне могла бы предложить ей сесть. Так нет же, не предложила, хотя вокруг никого нет, кого могло бы искусить подобное панибратство. Интересный персонаж. Неужели Красная Шапочка считает себя настолько самодостаточной, что готова отвергнуть возможность дружбы с дочкой самого высокопоставленного лица обитаемой части галактики?
Полина стояла навытяжку долго, минут двадцать. Меня это стало даже утомлять. Только я собралась укладываться спать, девочка, наконец, стянула с головы шлем, некоторое время щурилась, словно там, где была, глаза успели отвыкнуть от яркого света.
— Что она тебе сказала? — Не смогла удержаться я от нетерпеливого вопроса.
Полина взглянула на меня так, словно не узнала меня. Молча выбралась из сетевых принадлежностей, скользнула в своё любимое кресло, несколько минут просидела нахохлившись, словно больной цыплёнок, затем с мрачной торжественностью в голосе провозгласила:
— Я сейчас унижаться буду.
— Передо мной? — Удивилась я.
— Что? А, нет, перед тобой я буду унижаться послезавтра. Или завтра. Скорее всего — завтра. А сейчас мне нужен Никита. Позовёшь?
— Хорошенькое начало! — Расхохоталась я. — Если ты собралась перед Никитой унижаться, то сама и должна к нему идти. А то какое же это для тебя унижение будет?
— Пойдём вместе?
Я с радостью согласилась. Если бы Полина меня не пригласила, я бы напросилась сама. Всё-таки интересно, чего ей такого сказала Красная Шапочка, если она сразу же решила поговорить с Никитой. И не просто поговорить, а начать унижаться перед ним.
Пока мы шли, у меня в голове прокручивались возможные варианты. Я уже немножко знала Полину, поэтому могла предположить, что ради себя она унижаться ни перед кем не будет. Но у неё обострённое чувство ответственности; если дело касается всех ребят вообще, тут она не остановится ни перед чем. Только что при чём здесь Никита? Какую он может принести пользу? Для начала предположим, что Полинка знает о Никите не больше, чем я. Даже меньше, если учесть, что познакомилась я с ним на полдня раньше. А что о нём известно мне?
Он имеет какое-то отношение к технике, что видно из вчерашнего разговора с Мареком, когда он говорил, что двум художникам вместе не ужиться. Полина этого не слышала. Этот вариант отметаем.
Второе: у Никиты довольно серьёзные амбиции. Нужно вспомнить, что в начале разговора у Полины снялись очки. Может быть она хочет на время предложить свою должность старшей Никите? Тоже навряд ли. Когда кому-нибудь что-нибудь отдаёшь на время, первое, о чём необходимо подумать: насколько реально вернуть отданное назад. А я уверена на девяносто девять процентов, что, если Никита станет главным, обратно свою должность он не отдаст. И этот вариант — в сторону. Скажу без ложной скромности: если уж Полинка захочет кого-нибудь временно поставить на своё место, это буду я: меня она знает немножко больше, чем остальных, да и вела я себя до сих пор так, что не давала повода сомневаться в мягкости моего характера.
Третье: Никита не прочь подраться, о чём наглядно свидетельствует живописный синяк на щеке. Может быть Полина хочет использовать именно это качество? А почему именно после разговора с Красной Шапочкой? Впрочем, от Ивановой всего можно ожидать. Ещё заставит Никитку найти в реале и поколотить Шапочку…
Нет, пожалуй, слишком мало информации, чтобы промоделировать могущее произойти с большой достоверностью.
— Это вы? — Удивился Никита.
— Кто же ещё? — Поинтересовалась моя подруга, протискиваясь в дверь.
— И чего ты хочешь?
— Поговорить с тобой.
— Говори. Только Марек спит. Может выйдем из комнаты?
— Ещё чего!
Она прошла по комнате, аккуратно распинывая ногами валяющуюся на полу обувь, привстав на цыпочки, заглянула в тот угол, откуда доносилось ровное сопение Никитиного соседа, уселась на стул около стола, на котором горел ночник. Мальчик устроился около неё. Я осталась около двери, каждую секунду ожидая, что Полина передумает и вышлет меня вон. От неё всего можно было ожидать. Этого не произошло. Может быть потому, что Полина тут же про меня забыла.
— Только что была у Красной Шапочки и столько всего узнала, что впору энциклопедию издавать о жизни в нашей «Штуке». Красная Шапочка мне сказала, что каждый курс в нашей школе — это отдельное государство со своими законами, силовыми и финансовыми структурами, со своим административным делением. На четвёртом курсе, к примеру, анархия, на пятом — жёсткая диктатура, на третьем — что-то очень похожее на демократическую республику, на втором — вообще не понятно, что. И только от нас зависит, каким образом мы будем организовывать нашу жизнь на целых пять лет.
— Не от нас, а от тебя, — поправил её Никита. — Или я не прав?
— Ладно, пусть будет от меня, — согласилась Полина. — Если ты так желаешь. С завтрашнего дня я начну разговаривать со всеми ребятами, с каждым — персонально. Нам столько всего нужно сделать, что голова идёт кругом.
— Например?
— Достать где-нибудь денег, чтобы обеспечить хотя бы минимальные жизненные удобства. Мне сегодня девчонки на старые пищевики жаловались. Для начала было бы неплохо их поменять, чтобы с голоду не умереть. Да и заправки у них едва ли на неделю хватит.