— Слушай, Иванова! — Вскочил Никита со своего места. — Выражения выбирай!
— Сядь! — Процедила Полина. Мальчик, как ни странно, подчинился. — Ты помнишь тех уродов, что нам сегодня утром встретились?
— Помню. — Кивнул Никита. — И что?
— Мне очень не понравились их намёки. И вообще всё их поведение. А так, как я тут старшая, мне нужно, чтобы ничего подобного больше не повторилось. И я постараюсь сделать для этого всё возможное. Если нужно будет тебе пятки вылизать — вылижу прямо здесь и не поморщусь. Только согласись!
По поводу пяток — это Полина, конечно, преувеличила. Но подобная образная речь произвела на мальчика впечатление. Но для приличия он всё-таки решил поломаться.
— А если они опять баллы будут снимать? Ты понимаешь, что у меня всего полсотни очков, а я только день проучился! Стоит мне только завтра устроить разборки и это не понравится Красной Шапочке — всё, можно собирать вещи!
— У меня — минус сто пятьдесят. И что? Бахмурову вместо себя ставить, а самой в кусты?
Вспомнив обо мне, Полина повернулась к двери:
— Проходи, Настюх, чего ты как бедная родственница у порога мнёшься?
Я подошла к ребятам.
— Почему у тебя так мало очков? — Удивилась я. — У тебя же совсем недавно было ноль!
— С Красной Шапочкой пообщалась, будь она неладна!
Из её кармана послышалось электронное бульканье. Сильно побледнев, девочка вытащила карточку, закусила губу, несколько раз глубоко вздохнула и только после этого посмотрела на неё.
— Теперь ещё меньше, — пролепетала она и глаза её стали стремительно наполняться слезами.
Я никогда не видела, как Полина плачет. И, если честно, очень не хотелось на это смотреть. Но больше всего не хотелось, чтобы Полина плакала в этой комнате, перед Никитой. Она ведь при своём темпераменте может сделать с ним всё что угодно, чтобы не оставлять свидетелей своего позора.
— Ладно, Полиночка, пойдём! — Схватила я её за плечо и потащила к двери. — Всё в порядке, ты только не переживай!
Полина безропотно дала себя увести, но около двери опомнилась.
— Уйди, Бахмурова!
Если бы она толкнула меня чуть сильнее, я, пожалуй, не смогла бы удержаться на ногах.
Полина уселась на то самое место, с которого я увела её минуту назад. Я видела, что на её лбу выступили капли пота, ярко блестевшие в свете ночника.
Никита сидел потупившись, словно был в чём-то виноват.
— Ну, что? — Шёпотом спросила она
— Ладно. Я согласен вас охранять. Но мне нужно будет ещё четыре человека.
— Два, — жёстко возразила Полина. — Зато выбирать будешь сам.
Я удивилась, насколько быстро она перешла к своему обычному тону.
— И чтобы два человека сорок охраняли?! Нет, Иванова, ты какую-то ерунду несёшь. Иди лучше поспи, а завтра на свежую голову поговорим.
— Ну, во-первых, не сорок, а тридцать восемь, а во-вторых…
— Заладила, во-первых, во-вторых! — Шёпотом заорал Никита, оглядываясь в сторону спящего психолога. — Ты понимаешь, что сейчас нам самое главное одну-две недели продержаться, чтобы свой статус зафиксировать. А потом уже можно считать, сколько реально нужно людей! Короче так: завтра ВСЕ мальчишки будут исполнять мои распоряжения! Все до единого! Иначе проваливай вон со всеми своими полномочиями!
Я даже закрыла глаза, полагая, что начнётся драка, но Полина меня в очередной раз удивила. Когда я через несколько секунд осмелилась посмотреть в её сторону, она, присев на корточки, пыталась заглянуть Никите в лицо.
— Никиточка, — говорила она, — я, конечно, понимаю, что на тебе сейчас громадная ответственность, но тебе нужно как-то к этому привыкать. Если ты каждый раз будешь так нервничать…
Она уговаривала его до тех пор, пока не проснулся Марек и крайне невежливо не послал нас спать.
— Совсем офонарели, четыре часа ночи! — Возмущался он нам вслед.
И, хотя ещё не было одиннадцати, Полина предпочла в дискуссию не вступать и потащила меня за собой.
Очутившись в комнате, она тут же уселась в своё кресло, обхватила колени руками и задумалась, глядя куда-то в пространство. Я сразу поняла, о чём она думает. Об очках. Точнее. об их отсутствии.
Установилась такая тишина, которая бывает в доме, где умер человек. Любой, даже самый малейший звук казался неуместным.
Спать расхотелось. Сначала я подошла к окну, долго вглядывалась в темноту, прижимаясь лбом к холодному стеклу, потом взглянула на часы и всё-таки решила, что нужно укладываться спать. Полина продолжала сидеть в той же позе. Всем своим видом она выражала безразличие и отчаяние.
Я уселась рядом, благо размеры кресла это позволяли, приобняла одной рукой.
— Полина, не переживай так.
Она передёрнула плечами, сбрасывая руку.
— Не трогай меня! И вообще уйди отсюда!!
— Ничего не изменится от того, что ты будешь сама себя взвинчивать.
— Тебе хорошо говорить! — Зашептала девочка срывающимся голосом. — Если тебя из «Штуки» выпрут, сколько людей об этом узнают? Максимум — десятка два. А если я приеду домой — полсотни планет будут это обсуждать. И папе будут всякие неприятные вопросы задавать. Я о папиной репутации беспокоюсь больше, чем о чём-либо ещё. Он меня растил, воспитывал — а я ему такую свинью подложу!
— Но ведь ещё ничего не случилось?
— Случится. Завтра. У меня — минус двести. Между прочим, мы ещё и учиться по-человечески не начали.
Тут я уже не нашлась, что можно ответить. Если бы я спросила «А кто в этом виноват?», то я сама себя перестала бы уважать; слишком уж это некрасиво.
Я всегда полагала, что хоть немножечко знаю людей, но Полина в который раз разуверила меня в этом. Она вдруг легко вскочила с кресла и выпалила на одном дыхании:
— Ладно, не стоит об этом переживать! Всё, проехали! Больше об моих очках ни слова! У меня для тебя есть сюрприз!
Я опешила и недоверчиво взглянула в лицо:
— Ты серьёзно?
— Да! Хочешь узнать, какой?
— Я о другом. Ты в самом деле готова забыть всё, что с тобой случилось?
— А что со мной случилось? — Дурашливо заморгала Полина, потом посерьёзнела. — То, что я живу с тобой в одной комнате — это не повод портить тебе настроение. Я не выходила за тебя замуж, чтобы взваливать на тебя свои проблемы. Всё, больше об этом не говорим!
Некоторое время мы молчали. Я пыталась собраться с мыслями.
— Приятный? — Наконец, спросила я.
Полина удивилась, потом до неё дошло.
— Ты о сюрпризе? Да, в какой-то степени.
— Тогда давай, показывай. Люблю приятные сюрпризы.
— Помнишь, я про Марека говорила? Что у него имя нестандартное?
— Помню. И что?
— Мне Красная Шапочка дала список нашего класса. И никакого Марека там нет.
— И где этот список?
— На платформе оставила. Сейчас принесу.
Полина подошла к своему интернет-креслу, надела сапог, перчатку, шлем и принялась всем телом извиваться. Я поймала себя на том, что снова с любопытством её рассматриваю. Бродить по сети на одной ноге и сохранения равновесия балансировать одной верхней конечностью — это шоу ещё то!
Полина выделывала всякие па минут десять. Наконец, на мониторе появился длинный список, потом из печатника выскользнула бумага.
— Ну, как я тебе? — Поинтересовалась она, снимая шлем и вытирая тыльной стороной ладони вспотевший лоб.
— А? — Повернулась я к ней.
— Только не ври, что не видела.
— Видела, — призналась я. — А зачем ты так?
— Повыпендриваться перед тобой захотелось, — нимало не смущаясь поведала Полина. — Мало кто умеет в виртуале с одной рукой и ногой жить. А всё началось с того, — она сделала интригующую паузу, — что однажды я играла в какую-то навороченную стрелялку. Прошла все уровни, и в конце самого последнего правая половина костюма полностью отказала! А очки терять не хочется — просто жуть! И сохраниться уже нельзя было. Представляешь, каково мне было: какие-то драконы вокруг, совсем рядом вулкан работает, чуть зазеваешься — и сразу в лаву, с воздуха обстреливают… А я — одноногая и однорукая…