У меня так сильно затряслись руки, что это было заметно даже в виртуале. Не представляю, какую глупость я могла бы совершить, если бы именно в эту минуту не появилась Саша. Тряхнув многочисленными косичками, она невозмутимо уселась рядом со мной, достала из сумочки кипу брошюрок и принялась раскладывать их по столу в известном только ей порядке.
Краем глаза Саша, наверное, увидела выражение моего лица, бросила на меня быстрый обеспокоенный взгляд.
— У тебя такой вид, словно ты привидение увидела, — прошептала она.
Её неторопливые точные движения, которыми она перекладывала с места на место свои бумаги, позволили мне немного прийти в себя.
— Что-то вроде того, — пролепетала я.
— Тише, — Саша по-прежнему избегала смотреть в мою сторону.
Я снова принялась за чтение и опять наткнулась на злополучный абзац про то, что законодательство регламентируется правовыми нормами. Теперь я более чем уверена, что этот факт запомню на всю оставшуюся жизнь.
Чернокожая рука с длинными тонкими пальцами положила мне на страницу лист бумаги, на котором от руки было что-то написано. Я вздрогнула, удивлённо взглянула на Сашу, та делала вид, что она тут не при чём.
«НЕ СИНУС ПОКАЗЫВАЙ КОСИНУС ЧТО ТАНГЕНС ТЫ КОТАНГЕНС МЕНЯ ЛОГАРИФМ ЗНАЕШЬ ФОРМУЛА»
Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что читать нужно через слово. Только вот что это за шпионские страсти?
С как можно более невозмутимым видом я положила записку в карман, показывая, что всё поняла.
Я листала свою книгу, привычно поглощая строчку за строчкой, автоматически запоминала прочитанное, но основная часть сознания была направлена на ожидание того, что сделает моя соседка по столу.
Мальчики, вычерчивающие схему, куда-то ушли, на его место уселся тот китаец, с которым я сюда пришла. На меня он не обратил ровно никакого внимания. Я решила отплатить ему тем же. Не хочет он со мной общаться — не надо. Сама я ему навязываться не буду.
Следующую записку Саша передала мне минут через десять. Как и в прошлой, нужные слова в неё перемежались со всякими математическими терминами. Смысл записки заключался в следующем: я должна была выйти в общий зал и ждать Сашу около лестницы на второй этаж.
Удивляясь сама себе (влезать во всякие авантюры — это было совсем не в моём характере), я встала со своего места, тоскливо взглянула на книги, которые намеривалась просмотреть. Теперь их нужно расставлять туда, откуда они были взяты. Если бы я только знала, столько бы не набирала!
Сверяясь со сложными буквенно-цифровыми обозначениями, мне удалось разместить все книги, не знаю уж, насколько правильно я это сделала..
Я вышла за дверь библиотеки, встала на четвереньки и, стыдно признаться, в такой вот более чем позорной позе преодолела расстояние до двери в большой мир, почти не ошибшись в направлении. Несколько раз в воздухе свистело что-то, напоминающее лопасти пропеллера, я падала и вжималась в пол. Всё обошлось.
— Ты чего тут делаешь? — Подозрительно осведомился проходящий мимо мальчишка, когда я добралась до места, указанного Сашей и остановилась, поджидая её.
— Просто стою. А что, нельзя?
— Нельзя. Проходи, не задерживайся.
Я сделала несколько шагов в сторону. Он удовлетворился этим и ушёл. Я возвратилась на прежнее место. Тут же появилась Саша, воровато оглянулась по сторонам, привычным движением приложила палец к губам, поманила меня за собой. Мы поднялись на второй этаж и очутились в длинном коридоре. Одна стена была пуста, с другой стороны тянулся длинный ряд одинаковых металлических дверей.
— Здесь почти никто не бывает, — сказала Саша. — Это закрытые фонды.
— А как сюда можно попасть?
— Только с персонального разрешения Красной Шапочки.
— У меня его нету! — Испугалась я.
— А мы сюда и не собираемся заходить. Нам дальше.
В конце коридора, в торце, оказалась ещё одна дверь, деревянная, самая обычная (если такое понятие можно применить к виртуальным предметам), за которой обнаружилось крохотное помещение. Как только мы вошли, включился свет.
Уборочные механизмы, стоящие вдоль стены при нашем появлении зажужжали, кое-кто даже тронулся с места, но потом всё быстро успокоилось.
Саша пропустила меня вперёд, потом вошла сама, плотно закрыла за собой дверь, привалилась к ней спиной.
— Всё! — Широко улыбаясь сказала она. — Здесь можно говорить всё, что думаешь. Тут прослушки не работают.
Я подняла брови.
— Не веришь? — Она задорно хмыкнула. — Красная Шапочка — уродка, каких ещё свет не видел. — После этих слов помолчала минуту. — Вот видишь, — сказала она. — И ничего не происходит. Это — дежурная фраза для проверки. Если бы я сказала это в коридоре, очки с меня слетели тут же. Значит, говоришь, ты с первого курса?
— Да.
— И много вы успели узнать?
— Смотря, что ты имеешь в виду.
Саша уселась на корточки, обхватив руками колени, несколько секунд раздумывала, глядя в пол перед собой, потом вскочила на ноги.
— Задавай мне любые вопросы, а я буду на них отвечать. Только ответь сначала на мой. Почему ты мне помогла?
Я решила сказать правду.
— У нас было одинаковое количество очков. Я только начала учиться, а ты учишься уже давно. Мне было бы не так обидно вылететь из «Штуки», как тебе.
Девочка долго молчала.
— Ты в Бога веришь? — Вдруг спросила она.
Я почему-то смутилась.
— Да нет, как-то не получилось.
— Я думала, что только верующие такие альтруисты.
Саша протянула мне руку. Я пожала её, не скрывая охватившей меня радости. Немудрено: это был первый здешний человек, с которым у меня получилось познакомиться.
— Значит мы будем дружить, Саша?
Саша задумалась очень надолго, мне даже показалось, что она обиделась, наконец, произнесла.
— Только чтобы об этом никто не знал. А мои ребята вообще никогда не должны видеть нас вместе.
— Почему?
— У нас в «Штуке» нет такого понятия как «дружба». Все сразу подумают, что, если я со старшего курса, а ты с младшего, то ты сошлась со мной только для того, чтобы что-нибудь получить, а я помогаю тебе из-за жалости, из-за альтруизма или из-за чего-нибудь ещё.
— Но ведь это не так.
— Я знаю, — Саша улыбнулась одними губами. — Ладно, давай, спрашивай, у нас мало времени. Иначе меня могут спохватиться.
У меня в голове роились миллионы вопросов, я даже не сразу смогла сформулировать первую фразу.
— Это правда, что вся территория школы под контролем?
— Да. Аудио- и видеодатчики. Объёмного сканирования. Слышала о таких?
Я о таких слышала, поэтому ответила утвердительно. Главное отличие подобных датчиков в том, что пространство прослушивается как бы изнутри. Если в обычных датчиках качество воспринимаемого ими звука зависит от дальности расстояния между датчиком и источником звука, то в объёмных каждый кубический сантиметр контролируемого пространства словно бы снабжён отдельным микрофоном, звук одинаково хорошо слышен на любом удалении.
— Даже если ты будешь с кем-нибудь переписываться записочками, информация всё равно дойдёт до Красной Шапочки, — продолжила моя новая подруга. — Так что нет ничего такого, о чём она бы не знала.
— Зачем ей это?
— Чтобы контролировать нас. Если я правильно понимаю, такой способ — один из немногих, которыми можно более-менее поддерживать порядок в нашей «Штуке».
— С этим можно бороться?
Саша аккуратно приподняла узенькие плечи.
— Только вот такими партизанскими методами. Каждый курс изобретает что-нибудь своё. Способов много, нужно только над этим работать… Я не технарь, поэтому не надейся, что я смогу тебе что-нибудь объяснить.
— Ты вообще-вообще ничего не знаешь?
— Почему же — вообще ничего… мне, например, точно известно, что Красную Шапочку, когда о ней разговариваешь, по имени называть ни в коем случае нельзя. Тогда Программа тут же включает все прослушки и начинает передавать запись всего разговора ей самой. Так она всегда узнаёт, что именно о ней говорят.