— Ты что, сбесилась? — Нартач не верила своим ушам. — Да если он заберет калым, кто потом на тебя смотреть станет?!
— Пускай! Никто мне не нужен!
— Ну, молодец! Ну, умница! И я-то, старая дура, свидание им устроила! Да если я ему такое скажу, вся наша семья, весь род опозорен будет! На люди глаз не покажешь! Говори, в чем дело? Сейчас же говори, слышишь? Джаннет! Ты что, оглохла? Милая, послушай ты меня хоть раз в жизни, ведь я перед матерью твоей покойной — да будет земля ей пухом — в ответе, обещала выдать честь по чести. Такой жених: и лицо, и рост, и профессия — механик! Я про него целый месяц людей расспрашивала, хоть бы кто дурное словечко молвил!..
— Пускай он хороший! Пускай золотой! Все равно не пойду. Не пойду за него!
У Нартач дух перехватило от злости, но смолчала. Пошла к гостю.
— А где же Джаннет? — удивленно спросила она, делая приятную улыбку. — Вышла куда? Да вы пейте чай, пейте.
— Спасибо! — Перман отодвинул чайник. Лицо у парня было такое, что Нартач обеспокоилась не на шутку. Что ж это у них вышло? Может, он скажет? Перман молчал.
— Непонятны мне ваши поступки, тетушка… — Он искоса глянул на Нартач.
— Чего ж непонятного? Может, я не в курсе?
— Прекрасно вы в курсе. Приняли сватов, калым взяли, а вместо того, чтоб свадьбу назначить, зовете, будто знакомиться…
— Так оно и есть — познакомиться. Чего ж тут обидного? Сам знаешь, не прежнее время — против воли не отдают. Захотела невеста поглядеть на тебя…
— А раньше что ж, не хотела? До того, как калым приняли?
— Ой, сынок, не пойму я тебя. Ты у нее-то почему не спросил?
— Не успел — убежала. Сказала бы, эта прямо в лицо режет!
Нартач хихикнула.
— Что ж ты, милый? Такой лихой парень, а к девушке подхода не нашел!
— Зачем ей мой подход. Когда калым, никакого подхода не надо.
— Одно другому не мешает. У нас, если хочешь знать, все калым платят, и кто по любви — тоже. Вон сосед недавно дочку женил, она с парнем два года встречалась, а все равно калым. Сама сказала, чтоб заплатил. Потому что, если без калыма, сплетни бы разные пошли. Не уберегла, мол, себя.
— Интересно! — Перман покачал головой. — Выходит, девичья честь калымом мерится?
— А ты как думал? Все, милок, делать надо как положено. Чтоб люди не осудили.
— Сто лет назад так было положено!
Нартач обиженно поджала губы, помолчала.
— Ну и делали бы по-новому, раз вы такие новые, — вполголоса сказала она. — К чему людей беспокоить?
Перман промолчал — крыть было нечем.
— Будьте здоровы, тетя! — сказал он, поднимаясь с ковра.
— Ну чего ты? Чего! Ничего я такого не сказала.
— Да нет, все правильно…
— А раз правильно, посиди, чего фыркать-то? Ну уйдешь ты, а дальше что? Может, обидела она тебя? Так ведь девушка, на первый раз и простить можно.
Перман дошел до двери, постоял, обернулся.
— Не получился у нас с ней разговор…
— Ну и что? Сегодня не получился, завтра получится. Ты приходи к вечерку, а ей, бесстыжей, язык-то укорочу. Приходи, слышишь?
Перман в нерешительности потоптался у порога и, не ответив ни «да» ни «нет», ушел.
— Не пойму я тебя, Перман. На кого злишься? Я же предупреждал: девушка не простая, с характером. А ты у матери на поводу пошел. Вот и ломай теперь комедию! Обидно, что разглядывали его! А ты бы хотел, чтоб она, даже не поглядев, за тебя пошла? Сам-то тогда чуть не сожрал ее глазами!
— Чего говорить — глупо вышло… — Перман вздохнул.
— Одни были в комнате? — спросил Гулмурад.
— Одни. Как сейчас с тобой.
— Вот бы и воспользовался случаем, потолковал бы с ней.
— Да меня злость разобрала. Думаю, сама калым назначила, а теперь разглядывает!
— Думаю! Надо было заранее узнать. Уверен, что калым этот ей, как по сердцу ножом. Это все сноха ее, Нартач, она у них в доме заправляет. Ух, жадная баба! А муж у нее под башмаком…
— Что же мне теперь делать, Гулмурад?
— Да, разговор у вас получился душевный… — Гулмурад откинулся на подушку, задумался. — А что, если?.. — Он быстро сел. — Есть идея! Арзи! — крикнул он. Дверь приоткрылась, в комнату заглянула жена Гулмурада. — Принеси билеты на завтрашний концерт! Неси, неси! Придется пожертвовать!
— Какой концерт?! — Перман поглядел на Гулмурада, на дверь, за которой исчезла Арзи, вскочил. — Ты что, рехнулся? Никуда она со мной не пойдет! Видел бы, как из комнаты метнулась!
— Ничего, пойдет. Ты, Перман, девушек плохо знаешь. Нос задирать не надо. Если ты к ней по-хорошему, она с тобой на край света пойдет. Ясно? Ну, а в случае заминки, парламентера отправим — Арзи на такие дела мастак!