— Невесте такое сказать! Мужчина называется!
— Хватит! Не хочу тебя больше слушать!
— Не хочешь? Не желаешь? Ладно, замолчу. Но дело это так не оставлю. Завтра…
— Вот-вот! Перман завтра придет.
— Опять? Ишь повадился, как к себе домой. Ну нет! Больше его ноги в нашем доме не будет — мне с ним толковать не о чем! Я знаю, с кем разговор вести. А если что не так, навалю ему на спину его мешки, и пошел! Пускай в городе невесту ищет. Там они бесплатные!
Нартач до утра не сомкнула глаз, прикидывая и так и этак.
Медлить нельзя, это ясно. Будешь ждать, пока яблоко поспеет да в рот упадет, пожалеешь. Придется уж, видно, покрутиться. Время такое — ничего не поделаешь. Какие у них перед глазами примеры? Вон Арзи без копеечки парень взял! И не сказать, чтоб так уж на них дивились. Родители и то не отвернулись от дочки, будто так и надо. Еще и кичатся: вот, мол, какие мы передовые — дочь без калыма отдали! Нашли чем гордиться! По прежним понятиям, ее и на порог пускать не положено! Все теперь шиворот-навыворот. Бесстыдство в пример ставят, а когда все честь по чести, как спокон века ведется, — преступление!.. Это дураки думают, что продать девушку — плевое дело. А может, у других и впрямь так, может, ей одной невезение?
В прошлом году собрала деньги, все, что было, до единого рублика, отправила своего за товаром. Ездят же люди. Привезут красивые ткани, продадут подороже, выгоду получают. А ее растяпа? Отдал деньги какому-то проходимцу — отрезы ему обещал достать! — а тот взял, да и был таков!
Как бы и тут не обмишуриться! Мужу, конечно, говорить незачем — пользы от него, как от козла молока, один крик будет. А кричать сейчас не приходится. Самой все надо обделать тихонечко, деликатненько, чтоб комар носа не подточил. Чуть оплошай, не поправишь.
А этот-то какой умник оказался! Еще разок пусти его в дом, запросто сговорятся. Запугал небось: десять лет, мол, будем долги выплачивать. Берет девушку из порядочного дома, а норовит на дармовщину! Это Гулмурад подзуживает! Он, вредина! А может, и мать с ним заодно? Ладно, сегодня все узнаем!
Марал сразу почуяла, что не к добру эта ранняя гостья. Неужто Перман им не показался? Сам-то он ничего такого не сказал, да и не удалось им поговорить, пришел ночью. Утром поднялся чуть свет, на канале, мол, трактор стал, срочно починить надо. С тем и ушел. Спросить постеснялась, спешил он очень, но приметила, что вроде расстроен, мучает парня какая-го забота.
Нартач не стала терять даром времени, сразу приступила к делу. Для начала пожаловалась на невезение, на трудную свою долю. Рассказала, как муж в прошлом году потерял весь годовой заработок. Сообщила, какую тяжкую ношу взяла на себя, пообещав покойной свекровке заменить сироте мать. А каково девушку вырастить, да еще в наше время? Ведь мы, бабы, какие? Что девка, что женщина, нет над нами дубинки, сразу вольничать начинаем. Это ж подумать надо: за девушку калым уплачен, сама согласилась, и вдруг подавай ей жениха — знакомиться желает! А парни какие? Взять хоть односельчанина нашего Гулмурада. Без калыма жену привел! Как это называется? Распутство! Самое настоящее распутство и дурной пример. Люди говорят, дружит Перман с этим охальником, приятели не разлей-вода. Очень это печально, потому что добра от такой дружбы ждать не приходится. Если б не Гулмурад, разве сказал бы он невесте такие бессовестные слова? Женишься, всегда заботы, всегда расходы, так уж положено. А сбивать девушку с толку, с верного пути уводить — некрасиво это и непорядочно…
— Да в чем дело-то? — не выдержала Марал. — Что он натворил?
Нартач горестно махнула рукой и вытерла концом платка глаза — пусть понимает, что о таком без слез и сказать невозможно.
— Позавчера вечером… является… — Нартач всхлипнула. — «Давай, говорит, мне девушку, в город ее повезу». Что я могу поделать? У них, у молодых, теперь вся власть, попробуй поспорить! «Не отпустите, — говорит, — от сватовства откажусь». Да, так прямо и сказал! — Марал в испуге схватилась за ворот платья, а Нартач, сокрушенно покачав головой, продолжала: — Как стемнело, вышла она к нему, а привез чуть не на рассвете! Он тебе ничего не рассказывал?
— Нет…
— Конечно… Как рассказать — не совсем ведь еще совесть потерял. Я точно тебе говорю: Гулмурад его подбил, сам бы он не решился, парень совестливый.
— Подбил, подбил! — согласно закивала Марал. — Самому ему плохое в голову не придет! Да что он сделал-то?
— Такое отмочил! «Я, — говорит, — ни в жизнь бы не согласился калым платить, это мать виновата».
— Нет! Таких слов мой сын не мог произнести!