Он готов был сказать «в четвёртых», а в запасе имелось и «в пятых», но Роберт замолчал проговорив последние слова шёпотом.
— Не доставайся же ты никому— сказал Виталий и Роберт тогда, помнится, подумал: —О чём он, чёрт побери, говорит?
— …никому. Страшный, бесчеловечный принцип! Будь моим или ничьим. Если не я, то никто и никогда. Чего ещё лишили нас люди из прошлого следующие этим, ужасным путём? Если умру я, то пусть умрут и все остальные. Разве не так, Роберт?
Советские разведчики может быть и не пончиками балуются, но они бы никогда не погасили звезду загоревшуюся на ночном небе. Возможно попытались бы выкрасть, но не уничтожить. Потому, что такие вещи просто нельзя уничтожать. Это не подвиг во имя своего народа. Это преступление перед человечеством.
Виталий выдохся и стоял перед Робертом плотно сжимая губы. Американец не понимал что надо от него сумасшедшему дружиннику.
— Роберт, ты действительно считаешь, что человек ни капельки не отвечает за действия своей страны и за решения её руководства? — поинтересовалась Наташа.
— Конечно нет! — вспылил Роберт. Отложив планшет на котором читал новости он встал и с вызовом посмотрел в лицо Виталию: —Предложите мне ещё отвечать за поступки всех моих соотечественников, что физически невозможно.
Выставив вперёд плечо Роберт потребовал: —Разрешите пройти.
Хотя они ничуть не мешали. Наташа и Виталий расступились пропуская американца. После Наташиных слов Роберт какое-то время ощущал смутное чувство вины непонятно за что именно и злился на себя из за этого ощущении и потому, что оно такое смутное, не поддающееся логическому анализу. Как можно быть виноватым за то, что не только не можешь изменить, но о чём даже не знаешь? Неправильно, нелогично, советико слишком впечатлены от прочитанной на портале новости. Да, наверное в этом всё дело.
Роберт вспомнил о том давнем случае сейчас, когда Алисия Симпсон в вечернем платье сидела напротив за столиком за двоих. На столе лёгкие закуски, сыр и бутылка слабого вина — такого дорогого, что от одной только попытке представить его стоимость кружится голова. В глубине стекла трёхмерная картинка из золотых линий. Настоящее золото. Отражая свет шаров-ламп — трёх шаров описывающих круги и восьмёрки вокруг людей — вплавленная в стекло картинка пылает и плавится.
Платье Алисии тёмно-синее, оставляющее открытым плечи, собранное в классическом стиле с медленно плывущими по ткани бордовыми иероглифами похожими на больших крабов неспешно бегущих по песку к набегающей волне.
Как будто в пик Алисиии, Роберт одет в халат: мягкий, белый и толстый. На ногах банные шлёпанцы. Лицо раскрасневшееся и сонное, но глаза горят лихорадочным блеском. Влажные волосы не успели просохнуть после сауны. Ногти на пальцах рук подверглись воздействию неброского, мужского маникюра. После массажа приятно ломит тело.
Держа между пальцев бокал с переливающейся на донышке каплей вина, Алисия уточнила: — Правильно ли я понимаю, что пока функционирует Кассиопея никто не сможет создать её аналог?
Проглотив оливку без косточки с залитым внутрь холодным, плавленым сыром, Роберт не согласился: —Можно попытаться на какой-нибудь удалённой станции выведенной куда-то за орбиту Плутона. Только дороговато выйдет: станция со всем необходимым оборудованием, плюс системы жизнеобеспечения для персонала, плюс отвезти всё это подальше от солнца, а потом ещё и вернуть обратно. Но наверное возможно. И рано или поздно, правда в данном случае пожалуй скорее поздно чем рано, кому-нибудь удастся разобраться каким образом интеллекты воздействуют друг на друга вне каналов связи и не используя вычислительные сети.
— Роберт, Роберт— произнесла Аличия пробуя его имя на вкус как вино: —Мне нужны гораздо более определённые ответы. Этот поздний ужин вызвало не моё желание залезть в твою постель. Можешь считать, что сейчас происходит заключение контракта. Национальная безопасность и частные вооружённые силы «Soft Industrial» в моём лице принимают тебя на работу и самое мелкое из данных обещаний придётся впоследствии выполнить в полном объёме, согласно тексту контракта.
Оторвавшись от наблюдения за иероглифом «Тихий» переползающим через грудь Алисии словно через песчаный холм и одновременно морфирующим в иной иероглиф, вероятно в «Просветление», Роберт улыбнулся: —Мой контракт ещё никогда не перезаключался во время ужина, в три часа утра, после сауны, когда я фактически заперт на военной базе, я даже не знаю точно где именно.