— Ты боишься неудачи— сказал Роберт. Ташка вскинулась, но замерла с открытым ртом.
— Если считаешь, будто осваивать естественный язык ещё рано тогда накорми её каким-нибудь формальным человеко-машинным эквивалентом. Например Gloria или Daswq или каким-нибудь советским аналогом — любым основанным на знаковой системе языком для которого существует перевод на него Рубановского теста.
Ташка медленно кивнула.
Вот уже четвёртый день они с Робертом были одни в лаборатории. Профессор уехал в Ленинград председательствовать на какой-то конференции. Виталий вторую неделю пропадал на занятиях по усиленной военной подготовке куда призывались дружинники дважды или трижды в год, разумеется помимо их обычных тренировок, военных игр и сборов. Младший научный сотрудник Римма сидела дома и даже не могла позвонить в институт кибернетики потому, что канал связи между внутренней институтской сетью и общегородской так жёстко контролировался ГосБезом, что можно считать будто его и нет вовсе. Вечерами Ташка иногда забегала к ней поговорить о всяких разностях и пересказать последние институтские новости.
Вспоминая о Виталии Ташка гадала в чём заключается усиленная военная подготовка дружинников и насколько сильно отличается от обычной, преподающейся в школе, военки. Когда Роберт узнал о человеке с которым работал бок о бок в одной лаборатории, что тот, в числе прочего, дружинник — он очень растерялся. Сначала беспомощно открывал рот как выброшенная на берег рыба. И только взглянув на Алисию, свою помощницу, сумел взять себя в руки и покорно признать за советами право приставлять к иностранцам соглядатая. И сколько не убеждали его, что Виталий работает в лаборатории Гальтаго чёрти сколько — наверное уже года четыре, не меньше. И то, что дружинники не имеют отношения к ГосБезу (если честно то почти не имеют потому как тренируются они всё же под руководством безопасников), а являются не больше чем общественной организацией с добровольным членством — чем-то вроде комсомола. Американец упорно возражал: дескать не бывает так чтобы учёный вдруг оказался военным или как вы их называете — дружинником.
— Восемь процентов взрослого населения состоит в «дружине» или похожих организациях— убеждал Виталий: —В факте нашей встречи нет ничего удивительного.
Роберт упрямо мотал головой. Не помогло и поручительство профессора. — Я знаю, что вас заставили произнести это— сказал Роберт профессору — Не надо больше громоздить липовые доказательства. Я понимаю и не возражаю. Не в том положении, чтобы возражать. Военный есть военный, а учёный есть учённый. Когда в одном совмещается оба получается агент корпорации — то есть, по вашему, безопасник.
Виталий предпринял последнюю попытку: —Если так рассуждать, то получается каждый наш школьник работает на государственную безопасность! — И повернув голову спросил: —Наташа, у тебя какая оценка по стрельбе из импульсника?
Ташка промолчала так как не хотела при всех называть вслух полученную оценку. Оценка была одной из наихудших, на самой грани позора. А если честно, то немного за гранью. Зря Виталий спросил про импульсник. Вот если бы он поинтересовался как она умеет работать в костюмах полной и частичной защиты Ташка могла бы честно назвать оценку лишь самую малость не дотягивающую до средней границы.
— То есть у вас каждого ребёнка учат быть солдатом? — спросил Роберт тоном человека, которому сказали будто луна на самом деле сделана из сыра и он, на всякий случай, переспрашивает чтобы убедиться, что понял собеседника правильно.
— Конечно нет— объяснила Ташка — В школе только есть предмет военной подготовки. Настоящих солдат готовят в армейских учебных заведениях. Моя одноклассница учится на истребителя киборгов и сравнивать её подготовку с моей просто нелепо.
Виталий засмеялся. Роберт растерянно взглянул на Алисию, обречённо вздохнул и предпочёл закончить спор сразу со всеми согласившись. И даже со сделанной из сыра луной. Он полагал, что достаточно узнал этих безумных советико после того как поработал в их коллективне несколько месяцев. Как же он ошибался!
Виталий уехал на сборы. Какое-то время Роберт настороженно поглядывал на Ташку словно ожидая будто она может неожиданно выхватить из дамской сумочки армейский импульсник и выпустить в него пару разрядов. Но время шло, практикантка вела себя мирно. Да и дамская сумочка у неё отсутствовала. Необходимые мелочи Ташка предпочитала таскать в карманах, а постоянно носить что-то крупное у неё не было нужды. Уже через несколько дней Роберт снова превратился в самого себя — дружелюбного американского учёного умеющего уважать чужое мнение лишь чуть хуже чем не соглашаться с ним. Временами Ташке казалось будто Роберт ведёт себя как старший брат по отношению к ней. Вот и сейчас он поднял очки-мониторы на лоб и сказал: —Ты боишься неудачи. И если говорить честно, то я тоже. Но провести тест на разумность всё равно надо.