А песик кушать желал преимущественно мое белье. Он даже к тапкам странно охладел, что я считаю противоестественным. А Люся запретила давать белье, говорит, песик на диете, у него строгий график и баланс белков и углеводов. Жестокая.
Чувствовала себя жуткой занудой, все время рассказывала песику, что воспитанные собаки не гуляют по столу, не выпрашивают бутербродов с сыром и уж точно не писают в клумбы. И после прогулки сразу моют лапы.
Потом он сказал мне, я все понял. Я просто не хочу быть воспитанной собакой. И с чего ты вообще взяла эту глупость?
И в самом деле, с чего бы? А ведь так посмотришь – ангел, чистый ангел.
Комментарии за кадром
ТИША (истерически): Уберите чудовище!!!
БАСЯ (задумчиво): Хочешь, я просто порву его на ленточки?
Боулинг
Этот боулинг-центр я вообще-то никогда не любила, ибо официанты там хамят, а дорожки вечно ломаются. Но однажды по акции с купонами это было так дешево, что просто невозможно не пойти. Потому что жадность.
В боулинг собрались втроем, с подругой Люсей и супругом ее Димой.
Работали все до семи, дорожку бронировали на девять. Чтобы все успеть, ага. Кому собачку погулять, кому глаза накрасить. Договорились, что купон распечатает на работе Дима. Он распечатал даже в двух экземплярах, на всякий случай, потому что молодец. Положил распечатки в сумку, сумку оставил на работе и с чувством выполненного долга пошел домой. На полпути вспомнил про купон, вернулся, офис оказался закрыт, ключа нет. Ну пятница же, восьмой час, все нормальные люди уже взяли свои купоны, сумки и разошлись по боулингам и собачек выгуливать. Разумеется, можно распечатать заново. Разумеется, файл с купоном в электронном виде у Димы тоже был, наверняка. На флешке. Флешки тогда еще были в ходу. Флешка, ясное дело, в сумке. Сумка – в офисе, иголка – в яйце, яйцо в утке, утка на дереве, и все такое.
Я тем временем мирно собиралась. То есть первое, что нужно сделать после работы, когда в боулинг только к девяти и времени впереди море, – блаженно загрузиться в ванну с пеной, солью, эфирным маслом, все дела.
У меня есть несколько знакомых, которые специализируются на звонках в максимально удобное время. Сестра, например, любит звонить, когда я ем. Прямо как знает, когда именно позвонить мне прямо в тарелку, чтобы еда как раз была наполовину съедена, а все оставшееся за время разговора как следует остыло. Один приятель делает это исключительно когда я занимаюсь всякими там приседаниями-отжиманиями и беспорядочным размахиванием гантелями, я ему всегда отвечаю таким эротичным хрипом с придыханием. Хорошо, что в телефоне не видно выпученных глазок.
А вот Люся очень любит звонить мне в ванну. У нее на это дело чутье. Если я только что забралась в пену и мне хорошо, значит, сейчас мой телефон начнет из-за стенки голосом Шевчука орать про «ночь-Людмилу». И я с добрыми матюками иду разбрызгивать мыльную пену и наплюхивать лужи по квартире.
Звонит, мне значит, Люся, говорит, караул, все пропало. В общем, говорит, Дима щас зайдет к тебе, ты ему дай файл на чем-нибудь. Ну, он позвонит, как подходить будет. Я говорю, ага. И загружаюсь обратно в ванну. Слышу, в коридоре тем временем грохот какой-то. Странно, думаю, мебель, что ли, двигают? Нашли тоже время, в пятницу вечером. Тут опять начинает петь Шевчук, я с добрым матом плюхаю по квартире. Понимаю, что грохочет моя дверь. Люся в телефоне говорит, караул, все пропало. У него с телефоном беда, он тебе не позвонит. А, говорит, да, я не сказала, что он уже там? У тебя под дверью.
Я говорю, черт. Открываю в мокром халате и хлопьях пены. Дима говорит, а я стучал-стучал… Я нервно булькаю в ответ, оставляю за собой мокрые следы, чувствую себя горлумом.
Отдала файл на флэшке, в ванну решила не возвращаться. Время-то восемь. Пора рисовать глаза и все такое. Тут Шевчук опять говорит, здравствуй, мол, ночь-Людмила. Я засвечиваю себе тушью в око. Люся говорит, ты знаешь, там какой-то договор. Я говорю – какой еще договор?? А она говорит – не знаю, какой. Но он там есть. На флешке. А купона, наоборот, нет. В общем, ты, говорит, не то скопировала. Дима щас придет обратно.