…Там под Ейском где-то есть такая замечательная полянка, на ней как раз помещаются пять палаток и остается еще место для костра, и с трех сторон от нее – деревья, а с четвертой – обрыв. Под обрывом узкая песчаная полоса и – море. Над морем висит месяц, почему-то ярко-оранжевый, как нарисованный в скверном кино про вампиров, а еще шумят волны, и если немного пройти по дороге, то можно спуститься к воде. А можно и не спускаться, а просто сидеть, свесив ноги с обрыва, и слушать. А еще можно смотреть в костер и говорить, или молчать, или петь под гитару, или смеяться. Или смотреть на молнии вдалеке над морем, над Ейском, над всем миром – и думать, что во всем мире идет дождь, кроме нашей заколдованной полянки.
Комментарии за кадром
ТИША (обиженно): А как же яаааа? Я же лучше собаки! Я тоже желаю ловить клещей!
Переезд, труба, профессор
Однажды ко мне пришел профессор в трусах. Не то чтоб я ждала профессора без оных, однако сим явлением была, признаться, несколько фраппирована.
А все дело в чем? А просто я тогда только-только в очередной раз переехала и очень этому факту радовалась. Квартирка была замечательная, только оказалось, что демона прорванной трубы я все-таки с собой вожу повсюду. Потому что подряд на нескольких местах жительства все начиналось с потопа.
В дверь позвонили так настойчиво, что я даже не успела переодеться, открыла как была, в спортивных трусах. И сразу поняла, что стесняться тут нечего, потому что за дверью стоял мужик тоже в трусах, и вовсе даже не в спортивных, а в семейных, натянутых приблизительно до подмышек.
– Меня зовут Саркис Артаваздович, – агрессивно сказал мужик в трусах. – Я живу здесь уже 20 лет. Я являюсь профессором. А вы меня заливаете.
Я устыдилась, пошла проверять. Разве можно заливать профессоров, которые 20 лет. В самом деле, под раковиной капает. Перекрыла воду, стала ждать сантехников.
А мужик в трусах оставил мне свой телефон. На бумажке был написан номер, а под ним – «Саркис Артаваздович (ПРОФЕСОР)». Именно так, большими буквами и с одной «с».
Позвонила хозяйке, говорю, тут труба. А она говорит, я знаю. Мне звонил профессор. И тут мы с ней дружно начинаем тихонечко хихикать в трубку.
Квартирной хозяйке сообщила поначалу только про одну котейку, зачем, думаю, сразу хорошего человека травмировать. На всякий случай, дабы не травмировать также и мебелей, сделала обоим котикам маникюр. Бася сказала, а лаком покрыть? И что насчет пилочки, в конце концов? Желаю хранцузского маникюру! А Тиша сказала, карауууууллл, у-би-ва-ють!!!! Порвала в клочья гостя, пытавшегося зафиксировать ей руки-ноги, пыталась отколупать кому-нибудь глазик. Все потому что у Тишеньки натура тонкая, впечатлительная.
Квартирная хозяйка потом приходила, хотела посмотреть на котика, поумиляться, все такое. А котики после всего пережитого так храбро сидели под кроватью, что она, кажется, решила, будто котейка у меня вроде Карлсона, вымышленный друг, он вроде тут, но никто, кроме меня, его не видит. Ну, у Тиши был приступ отчаянной отваги, а Бася так, за компанию. А и пускай. Квартирные хозяева – создания нежные, чувствительные, я лично их нервы завсегда предпочитаю беречь.
Комментарии за кадром
БАСЯ: Вот еще – каждому встречному являть свою неземную красу! Пусть сначала заслужит. Ну, консерву хоть принесет, что ли. Удочку еще можно.
Я и моя швабра
Ну вообще, ни дня без неприятностей – это мой девиз по жизни, а то же скучно. Но в тот раз я, пожалуй, сама себя переплюнула. Впрочем, нет. Однажды, было дело, я, стремительно спустившись по лестнице, сломала себе палец на правой руке – разумеется, средний, а вы как думали, и было это непосредственно перед давно запланированной поездкой на море, а гипс же нельзя мочить. Я была там очень живописна с этим своим загипсованным факом миру и морю.
В тот раз масштабы были помельче все же.
Я торопилась на собеседование с работодателем – впервые за много лет, ибо все мои работы давно уже были исключительно удаленными. А тут такое дело, работодатель в Ростове, интересный, и платил нормально, и вот пожелал видеть воочию.