Комментарии за кадром
БАСЯ: А вот не надо! Не надо никуда ходить по вечерам! Сидеть надо дома и гладить котиков. Вот здесь. Вот этого котика, куда ты смотришь.
Я увидел тебя и подумал: как редко встречаешь своих (с)
На самом деле редко. И всякий раз это такое удивительное чувство – когда встречаешь кого-то, кто может тебя чему-то научить. Или кто готов учиться у тебя. Или просто с кем тебе интересно. С кем-то можно упоительно спорить. С кем-то – договаривать и озвучивать мысли друг друга. Или читать другого и думать о том, что – это же ты.
Я довольно часто езжу в такси, и очень не люблю, когда водитель пытается «развлекать» меня разговорами. Никогда не любила и не понимала «светских бесед», продиктованных вежливостью и крадущих в конечном счете такое драгоценное время – время, в которое можно выдумывать, мечтать, сочинять что-то. Или когда включает какой-нибудь чудовищный шансон на такой громкости, что он заглушает мои мысли.
В тот раз я садилась в машину глубокой ночью, и только что прошел дождь. Ночной город, где фонари отражаются в мокром асфальте – тот Ростов, который я люблю больше всего. Ночь, скорость, мокрый асфальт, молчаливый водитель – и дивный джаз из колонок, будто специально созданный для этой ночи. Ровно на той громкости, на какой нужно. И удивительное, совершенно неожиданное ощущение – рядом с тобой сидит абсолютно чужой, незнакомый человек, который чувствует в эту секунду ровно то же, что и ты. Он в точности так же наслаждается музыкой и городом. И говорить на самом деле ничего не нужно.
Я позорно мало знаю джазовых исполнителей – в целом не особенно поклонница жанра. Впрочем, достаточно, чтобы понять, что именно этого исполнителя раньше не слышала. Когда мы уже подъезжали к моему дому, я спросила, кто это был. И водитель безумно обрадовался. И начал рассказывать мне о «великом Джанго», о его «цыганском джазе», и о том, как он учился играть с одной рабочей рукой и создал собственную технику игры… И это было очень уместно, интересно и здорово. Только оказалось, что водитель мой ужасно заикается, и незнакомого имени мне было никак не разобрать. Я переспросила один раз, но больше – показалось невежливым.
Потом мы приехали, я рассчиталась и пошла домой. И собиралась уже ложиться спать, когда он перезвонил мне на телефон – узнал, видимо, у диспетчера. И сказал, так же заикаясь, – вы знаете, давайте я вам имя исполнителя напишу в сообщении. Потому что это так здорово, что вам понравилось. И люди должны слушать эту музыку и знать это имя. Я бы хотел, чтобы вы слушали.
С этой поездки прошел не один год. Я не помню, как выглядел тот водитель. Я по-прежнему часто езжу на такси, но, конечно, с ним мне ни разу больше не довелось столкнуться. И, конечно, я потеряла тот телефон.
Но я слушаю иногда Джанго Рейнхардта. И всегда эта музыка для меня теперь – ночной город, фонари отражаются в мокром асфальте и кто-то чужой на секунду оказался совершенно «своим», и чувствует в этот момент то же самое.
Иногда бывают такие удивительные встречи, и совершенно неважно, знал ты человека много лет или 15 минут. Важно, что была секунда узнавания, соощущения – и счастье делиться, и счастье получать.
Жаль, что так редко встречаешь своих. Как хорошо, что иногда – встречаешь.
Профессионалы переезда
Однажды Люся с Димой взяли ипотеку и обрели себе собственную квартиру. Я им говорю, вы свистите, если что. Коробки там помочь паковать, и все такое. У меня ж опыт. А Люся говорит: свищу!
Переезд – это значит, что Дима неторопливо собирает коробки и переклеивает обои там, где ранее декором занимался песик, а Люся бегает вокруг, воздевает руки и кричит «Аааааааааааа!», ну и еще всякие другие звуки издает тоже. Джоуль-собачка-песик – не дурак, он знает, кому помогать, он бегает следом и тоже издает звуки. Ну я пришла, посмотрела и тоже сразу поняла, кому тут помогать. И тоже стала бегать следом и издавать звуки.
Я умею профессионально бегать и кричать «Ааааа!», после всех моих и сестриных переездов. Еще иногда вопить что-нибудь вроде «Дайте мне ножницы или потыкайте чем-нибудь в скотч!». Все бегают и выясняют, кто и куда успел упаковать ножницы. Кругом коробки и тыща клетчатых сумок. Дима неторопливо режет ножницами обои. Потом говорит Люсе – иди сюда, мне нужно измерить ленту. Рулетку ведь наверняка кто-то упаковал. И измеряет ленту буквально в Люсях, потому что попугаев уже отнесли родне, в попугаях уже не померяешь. А в попугаях было бы – длиннее! Можно было бы еще в песиках, но песик длинный и извивается, а там же важна точность измерений.