Я тоже не теряла надежды. Я все думала, однажды… может быть… когда-нибудь… возможно! Ведь возможно, правда? Я открою дверь, и шестеро хвостатых не впадут в синхронную истерику – паническую, яростную и счастливую. Ни в какую не впадут. Посмотрят друг на друга, пожмут плечами. Подумают: ну что мы, длинных монстров или котиков не видели? И займутся своими делами. Бегать там, прыгать, ловить мячики, грызть сапоги. Однажды!
Комментарии за кадром
БАСЯ: Еще чего не хватало! Жить в мире с этими криминальными элементами – себя не уважать, ей-богу. Я не готова предоставлять свои прекрасные бока для жевания!
Любовь зла, или Повесть о безответной любви и бесчувственном чемодане
Кошка Хурма однажды полюбила мой чемодан. За что – загадка, так уж вышло. Не-не-не, не спать в нем или еще там какие глупости. Это все для котят. Хурма к тому моменту была уже девушка зрелая, взрослая. Во всяком случае, так считала сама кошка Хурма.
Она полюбила чемодан как мужчину. Она видела в нем прекрасные душевные качества и собиралась за него замуж. А он был, кстати, чурбан бесчувственный и оставался совершенно равнодушен.
Кошке Хурме и сестре ее Йоко (в обиходе Кошке-Йошке, Йошкиной кошке) было на тот момент по полгода. В сущности, они были еще котята, хотя выросли в нормальных таких уже кошандр, и Люся даже задумывалась, не отрастет ли у нее такими темпами в итоге из маленькой сладкой Хурмы сервал.
Но Хурма оказалась из ранних. В один прекрасный день она внезапно пала ниц и дала течь. Идет такая днищем по полу, хвост набок, говорит ”Курлы-курлы” и “Мужика бы мне”, в общем, все как положено.
Люся сделала квадратные глаза и возопила в ужасе “Онижедети!”. Дима, напротив, глаза закатил и сказал “Прррроститутка!”. Я посмотрела в окно и сказала “Осень же”. А Хурма безумным взглядом обвела ландшафт и полюбила навеки. Она повстречала Его.
Он был, как полагается принцу подростковых грез, безупречен. Такой надежный. Высокий. За ним – как за каменной стеной. И с ним всегда интересно. Никогда не знаешь, что у него внутри. Внутри там однозначно больше, чем снаружи. Конечно, он старше нее, но это лишь придает импозантности, он такой взрослый. Он опытный, умный, все знает. Загадочен, молчалив, прекрасен, экстравагантен. Он – Огромный Красный Чемодан.
Недели две Хурма соблазняла чемодан. Утром, пытаясь выйти из комнаты, я спотыкалась о кошку: она дежурила, ночевала у меня под дверью. Потом Хурма прорывалась в комнату и бросалась в объятия любимого. Она мурлыкала ему, пела песни, каталась вокруг, изгибалась и шептала нежное о любви. Иногда пыталась вызвать его ревность, соблазняя сушилку для белья, но палилась, оглядываясь на него в тревоге – смотрит? Смотрит? Ну, ну! Чемодан равнодушно поблескивал застежками.
К чести чемодана должна сказать, он вел себя совершенно прилично, чурбан бесчувственный. Ноль эмоций, а девушка ведь страдает. Хоть бы надежд не подавал, в конце концов, мерзавец.
Котика уносили подальше, потому что, как всегда, жестокий мир и никто не понимает юных чувств, еще никто и никогда так не любил. Котик немного еще страдал, а потом казалось, что вроде котик починился, ведет себя вменяемо и даже кушает, как лось. А потом котик проходил мимо моей двери и снова падал ниц. Потому что вспоминал внезапно, что там, о, там, там Он, кумир, герой девичьих грез, такой, такой! Она готова была вручить чемодану немедля свою судьбу и девичью честь.
Я пробовала разговаривать с ней, как девочка с девочкой. Мол, так нельзя и кто же так на шею вешается, ну имей же женскую гордость. Безнадежно. Первая любовь, она такая. Нужно пережить.
Осматривала чемодан. Ну, чемодан как чемодан. Страшный как смерть, зато вместительный и на колесиках. Красный. Воистину любовь зла.
Комментарии за кадром
БАСЯ (молча крутит когтем у виска).
ТИША: Дурочка какая. В чемоданах же лежать надо!
Из жизни котопесья
…А когда котик Хурма, желавший ранее мужика или чемодана, починился, тут же поломалась кошечка Йошечка. Теперь она была – кот-задом-наперед, ползала кормой кверху и орала про мужикабымне. Причем Хурма, видимо, еще раньше ей все рассказала, теперь Йошкина кошка тоже считала, что всех мужиков раздают в моей комнате. Приползала ко мне кормой кверху, трогательно смотрела в глаза и нежным голосом рассказывала неприличное.