Заметки на полях
Люсиных котов всегда было легко найти. Достаточно приоткрыть дверцу любого шкафа или шкафчика — и туда тут же буквально засасывало котов. Обоих. Они втягивались в приоткрытую дверцу мгновенно, как намагниченные.
С моими сложнее. Если кот не желает быть найден, он найден не будет. И не имеет значения нисколько, что мебели мало. Зато есть коробочки. Можно втянуться в коробочку и закрыть за собой крышку. Можно затаиться за шторой, затечь в любую микроскопическую щелочку, вообще раствориться в пространстве. Нет на свете преград для котиков.
*
А иногда котикам бывает просто надо в шкаф. Тиша в таких случаях начинает барабанить и скрести по дверцам шкафа в надежде, что он откроется. Бастет просто садится перед шкафом и очень выразительно смотрит. Надо открыть. В открытый шкаф заходят непременно вдвоем. Зайти, посидеть немного в шкафу и выйти, такой план. Можно закрывать шкаф.
*
Если ненароком уснуть с альгинатной маской на лице, можно проснуться с зацементированным лицом. Цемент легко и без труда снимается с лица вместе с лицом.
О как непросто даются все эти уроки жизни, вся вот эта мудрость и опыт.
*
Люся ходит с утра помятая, сразу видно, жизнь — боль. Я говорю, как спалось. Она говорит, снился парк Юрского периода. Там орали раненые диплодоки, пьяные бронтозавры исполняли "Ой мороз, мороз" а капелла. И тираннозаврусы рексы издавали боевые кличи.
Потом оказалось, это к сойке дружбан прилетал. ДРУГАЯ СОЙКА. Просто милые птички беседовали через окно за жизнь, обсуждали последние слухи. Люся светит глазами и говорит с выражением бесконечной ненависти: ты понимаешь, у них был файвоклок...
*
Племянница моя Любовь Петровна никогда не говорит «хочу это». Она делает тонкие намеки. Как-то сестра Марина с дочерью заезжали в гости. Оказалось, из наличествовавшей в холодильнике еды Любовь Петровна готова была употреблять внутрь только картошку-пирожное. Картошек было три, одну съела Марина, вторую Любовь Петровна. Потом Любовь Петровна долго сидела, гипнотизируя взглядом оставшееся пирожное. А потом сказала: «Наташа. Скажи. А тебе еще нужна зачем-нибудь эта картошка?».
*
У девушки Алины был один морской свин, который очень любил огурцы. Зимой он устраивал забастовки. Отказывался есть, гадил в кормушку, переворачивал ее, потом выставлял свои прекрасные передние зубы, хватался руками за прутья клетки и тряс их, пока ему не подносили дефицитный зимний огурчик. Огурцы зимой дольше дня не живут. Поэтому девушка Алина каждый день ходила в зеленную лавку в любую погоду и покупала там одинокий огурец. Ну и кто после этого хозяин мира, а кто — питомец?
*
Стоим на балконе, курим. По балкону летает здоровенный мотылек. Начало февраля. Балкон не застеклен. Я смотрю на создание, изумляюсь вслух. Люся смотрит в задумчивости, говорит, может, скормить его сойке? Я говорю, ты что! Ты представляешь, он практически пережил зиму, он прошел через все испытания, закалился, а ты... А Люся говорит, да. Представляешь, сколько в нем витаминов?!
*
Если заранее твердо решить, что пойдешь на концерт в узком черном платьишке с белыми кедами, специально ради платьишка похудеть на два килограмма, заранее платьишко погладить и постирать белые кеды, то в день концерта будет гроза и грязюка по уши (народная примета).
*
Утро начинается с душераздирающего вопля из коридора.
– А я ей капусты! А она оторвала мне кусок пальца! Этот палец был мне дорог! Я тебя в суп пущу, тупая курица!
Нормальное утро.
*
Выкрасила себе брови. Что нашла, то и выкрасила. Выхожу в коридор, Люся говорит, здравствуйте, брови. А, привет, Наташа, хочешь, я оторву тебе руки, чтобы ты больше не мучилась?
Потому что настоящий друг.
*
Мама купила новый травяной чай, адски полезный и очень сложносоставный. Долго рассказывала мне, какой это замечательный чай, зачитывала вслух состав. Потом нюхала. Сеном, говорит, пахнет. Давай, говорит, заварим.
Сыплю чай в заварник – там цветочки, листики всякие. Потом на них вываливается бревно. Натуральное такое полено, с палец толщиной, хоть ты костер разводи. То есть не веточка, а прямо вот кусок древесины.
Говорю, мама, смотри – дрова. Мама долго томительно смотрела в чайник, после чего заключила: и впрямь – дрова. Да. Потом, надев очки, по второму разу вслух зачитывала состав: мята – лист, чабрец – лист, лаванда – цветы, роза – лепестки, смородина – лист… Сняла очки, аккуратно сложила их на столе и постановила торжественно: дров нет. Не должно быть дров! Почему дрова? Давай, говорит, их выбросим.
Вынула бревно из чайника, рассмотрела еще раз, понюхала. Хм, говорит, а пахнет вкусно. Я тоже понюхала – правда вкусно, костерок бы отличный вышел. Давай, говорит, обратно положим. За него, в конце концов, деньги плачены! За весь, вместе с дровами. И вообще, может, дрова там для букета нужны. Они хоть не сеном пахнут. Заваривай давай, говорит, а я пойду подруге пожалуюсь. Насчет дров. Придумают же!