Весь день тот у меня за просто так прошел. Ни о чем другом думать не мог. А к вечеру надумал - раз порвать с ней я никак не могу могу решится, то женюсь таки. Авось после брака посмелее станет, может ей брак как раз таки и поможет раскрыться, отыскать в себе нечто особенное. Для выдающегося и почва нужна соответствующая. А что может быть благоприятнее, чем уютный брачный союз? Подумал про родителей я, про эффект, который хотел на них произвести, а потом решил, что они уже чему угодно рады будут. Лишь бы женился. А друзья, на друзей и подавно чхать. У них то у самих те еще мымры. И решил я во чтобы то ни стало сделать Наташке предложение. Прям загорелся этой идей. В тот же день помчался в банк, снял небольшие накопления и купил ей отличное кольцо, оно до распродажи раза в три дороже стоило. С бриллиантиком таким, небольшим, но все же, не без него. Думал, вот подниму настроение дурочке. А то уже с месяц зверюгой ходит.
Сел значит я за стол на кухне. Пиццу заказал, ну и черт с ней, с талией то ее, заплывшей, генетика! Тут ешь не ешь - ничего не поможет. Свечи зажег. Ждал. Наташка в тот день поздно возвратилась, часов в одиннадцать. Счастливая такая, с улыбкой до ушей влетела, а потом, как меня увидела, сразу поникла. То-то, думал я, подожди несколько минут и не будет больше нужды комедии ломать. Завел я ее на кухню, усадил за стол.
«Пиццу, - говорю я ей, - ешь».
А она мне: «Не хочу, не голодная».
Дуешься, дурочка, думал я .
«Ну, как хочешь, но у меня есть для тебя нечто особенное на сегодня» - посмотрел я ей в глаза, пристально так, и заметил, что глаза у нее-то, разного цвета, один зеленый, другой - голубой. Знак, решил я. Начинает уже, это самое, выдающееся, проскальзывать. Решил я времени особо не терять, встал на одно колено как рыцарь и протянул ей коробочку с заветным колечком.
Наташка то как расплачется. Белугой прям. Ревела минут пять. Совершенно заурядна, пронеслось у меня в голове. Ну ничего, как говорится, время покажет.
«Наташенька, ну хватит-хватит, знаю, давно ждала. Ну, взгляни-ка на колечко, нравится, нет?» - а она все ревет и ревет, да рукой отмахивается.
«Я… я не ожидала» - сквозь слезы она.
«Хорошая моя, а как иначе, ну посмотри на колечко, с бриллиантом, знаешь ли» - я сам открыл коробочку и снова протянул ее ей.
А она как кинется мне на шею. Давай целовать меня, в лоб, в уши, в щеки. Везде целует. Да говорит «прости меня, пожалуйста, прости».
Я уже начал было раздражаться.
«Да ты на колечко взгляни, Наташ, посмотри, может и не будешь так радоваться, может не понравится» - кладу ей коробочку в руку.
А она громче ревет. Вот тут я уже не стерпел. Еще не хватало в такой день истерики мне. Стукнул кулаком по столу так, что посуда вся загремела. Она вдруг притихла. Успокоилась. Слезы протерла. Поставила коробочку на стол и говорит мне так, в глаза не глядя:
«Не могу я, никак не могу замуж за тебя».
Я как дурак хлопаю своими глазами, думаю, от счастья совсем, что ли крыша у нее поехала.
А она продолжает, все также, теребя пальцами скатерть:
«Понимаешь, не мой ты человек. Ты хороший, слишком хороший, добрый, простой такой. Не в тебе дело, во мне. Сама не знаю что именно мне нужно, но что-то, что-то… совершенно выдающееся».
«Вещи, - говорит, - собери. Как сможешь съезжай, а я пока у подруги поживу».
Встала она, взяла что-то из спальни и ушла.
А я сидел, все хлопал как дурак глазами и думал, примут ли кольцо обратно.
Конец