Силы не бесконечны, а этих дикарей слишком много, чтобы убить стольких за один день. Пусть природа немного помогает, правда, Кумби чуть не обделался, когда раздался громкий плеск воды и кто-то пронзительно завопил. Бултыхающийся дикарь ушел на дно вместе с аллигатором — очень жуткая смерть.
Топь здесь ещё хуже, чем была раньше: можно сто метров пройти где вода по щиколотку, а на сто первый шаг провалиться по горло.
К счастью, дикари тоже не особенно хорошо знали эти болота, так как они тоже ухали на дно, но их численность давала о себе знать — лук был почти у каждого, пусть стрелы сделаны из дерьмового дерева, но количество берёт качество.
Счёт хороший, но усталость одолевает. Скольких он уже убил? Десятерых? Когда он бежал от туарегов, не удалось достать ни одного, а тут сразу десять.
Вскинув арбалет, он уверенно вышел из-за дерева, навёл его на замахнувшегося дротиком дикаря и спустил тетиву. Болт уверенно пробил грудину и повалил неудачника в болотную жижу.
Обратно за дерево, взведение арбалета, размещение болта, постановка на предохранитель, о назначении которого он догадался совсем не сразу. Кумби даже слова такого не знал, но интуитивно догадался как им пользоваться и зачем он нужен.
В дерево ударилась очередная стрела. Лучники у них были хорошие, но они совершенно не знали, куда надо стрелять, чтобы надёжно поразить Кумби. Шлем очень хорошо защищал от стрел с каменными и костяными наконечниками, как и кираса с поножами и наручами. Жаль, вдобавок к этому не было хотя бы однослойной кольчуги, тогда он был бы для них неуязвим...
Выход из-за дерева. Выстрел в лучника, стоящего между двух стволов. Есть поражение.
Левую руку обожгло. Не привыкать, но всё равно неприятно. Горячая кровь потекла по предплечью. Надо уходить.
Накинув стоящий рядом щит на спину, Кумби побежал прочь.
В спину раза три ударило, затем ещё раз ужалило в левую же руку. Оглядываться он не стал. Сейчас только пару зейров пройти...
Сзади начали раздаваться тревожные выкрики и явные приказы старшего. Кумби не выдержал и на секунду обернулся.
А сзади началась схватка преследователей с ещё одной группой дикарей, правда, эти дикари выглядели совершенно по-другому. Покрытые белой краской дикари были вооружены луками, копьями и каменными топорами. Как-то сразу стало понятно, что они не друзья преследователям, так как началась ожесточённая перестрелка.
Кумби нашел себе неприметное укрытие и ждал итогов схватки.
Бледные дикари явно были более свежи и решительны, поэтому преследователи потеряли где-то около восьми человек, а затем отступили.
Добив раненых бледные начали искать кого-то. Нетрудно догадаться кого.
— Эй, я здесь. — обратился к бледным Кумби.
Меч он демонстративно держал в ножнах, но щит всё же решил придержать на руке.
— Капиква хум? — самый влиятельный бледный заговорил первым из них.
— Кумби. — указал пальцем себе в грудь чернокожий.
23. Миттельшпиль
Высокая болотная трава надёжно скрывала лежащего Кумби.
Слухи о людях неизвестного племени, которые влезли на земли натчез, стали появляться ещё неделю назад, но теперь чернокожий видел их собственными глазами.
Насколько он знал, разведку соседние племена, как правило, проводили далеко не всегда, здесь и так все всё друг про друга знают и небольшой грабительский налёт здесь напоминает чем-то бедуинский набег на оазис враждебного племени. То есть, сколачивается банда, определяется лидер и лавина грабителей врывается в оазис.
А здесь что-то другое: странно, совершенно не в местном стиле, одетые воины занимают высоты, высматривают что-то, затем идут дальше. Больше всего их заинтересовало расположение стоянки Сизых Волков, племени, где приютили Кумби.
Поведение чужаков совершенно не вписывалось в местные реалии, поэтому чернокожий решил проследить за ними немножко подольше. Определённо, это разведчики, а следовательно, за ними стоит чья-то армия.
Особо не разговаривая между собой, неизвестные обследовали местность, а затем направились в обратный путь. Кумби скрытно последовал за ними. Разведывать разведчиков.
Шли они недалеко: примерно в пятнадцати километрах к западу располагался военный лагерь. Точнее ЛАГЕРЬ. Огромное пространство было уставлено палатками и шатрами, между ними сновали вооруженные воины, переносились грузы, конвоировались привязанные к длинной жерди пленные...
Часть пленников привели к некоему деревянному постаменту, на котором прямо сейчас украшенный цветными перьями мужик вырезал очередной жертве сердце. Рядом с постаментом уже лежало несколько десятков окровавленных жертв, которым другой пернатый мужик сноровисто отрезал головы каменным ножом.
Это войско жестоких язычников — вот какой вывод сделал Кумби. И его новые попутчики по тернистому и длинному пути жизни должны узнать об этом.
Обратно чернокожий шёл быстро, так как теперь не нужно следить за возможными остановками вражеских разведчиков.
Вернувшись в деревню Бормочущий ручей, Кумби тут же направился вигвам к военному вождю.
— Плохой человек... Не человек, воин... Плохой воин... — начал подбирать слова Кумби. — Нет, злой воин... Нет, не злой... А, точно, вражеский воин, много. В сторону заката, мало идти.
— Авойели или Атакапа? — вождь, известный Кумби под именем Антимэн, насторожился и встал со шкур.
— Не походить. — покачал головой чернокожий. — Чужаки. Совсем.
— Сколько? — уточнил вождь.
— Эм... — Кумби начал вспоминать цифры. — Тысячи. Очень много.
— Не может быть! — не поверил ему Антимэн. — Ты плохо говоришь на натчез — поэтому ошибся с числом вражеских воинов.
Дела с языком у Кумби продвигаются ни шатко, ни валко, просто продвигаются. Он уже здесь полтора месяца, заприятельствовал с некоторыми из этих дикарей, а чтобы оправдывать своё существование он подрядился тренировать местный молодняк следопытству. Ну и в разведку время от времени ходил. Исключительно на добровольных началах.
Так-то он натчез не особо нужен, просто их впечатлило, что он в одиночку перебил отряд преследователей от чокто, а следовательно является могучим воином. Конечно, их настораживает
— Отправить другого разведчика. — предложил Кумби. — Почему ты не отправить вообще кого-то?
— Зачем? — спросил в ответ вождь. — Мы ни с кем сейчас не воюем, топор войны с чокто захоронен на священном холме. Больше никто не должен приходить с войной.
— Это не чокто. — покачал головой Кумби. — Это чужаки. Много чужаки.
— Сотня? Ты хотел сказать сотня? — уточнил Антимэн.
— Тысячи. — ответил Кумби. — Не ошибиться.
— Я вышлю разведчиков. — решил Антимэн.
— Выслать. — согласился Кумби. — Но поторопиться. Они узнать о поселении, их... ходить... Как сказать человек, ходить и тихо смотреть на вражеский земля?
— Лазутчик. — отвлечённо сообщил ему вождь, в это время думающий о чём-то своём.
— Их лазутчик приходить близко-близко к поселение, видеть сколько воин, знать, сколько человек. И знать, что защита нет. Скоро их много воин быть тут. Поторопиться. Надо.
— Поторопимся. — заверил чернокожего вождь.
Кумби же привычно откланялся по всем правилам мавританского этикета, чем вызвал недоумение у Антимэна, а затем направился в свой вигвам. Там он собрал все свои немногочисленные пожитки и посоветовал сделать то же самое принявшей его вдове, Украшенной мехами, или Кэсе. У Кэсы двое детей, оставшиеся от погибшего в прошлую стычку с чокто мужа. Никаких плотских отношений у него с ней не было, но их и не предполагалось: старейшины решили, что не пристало ему в мирное время жить как в походе, ухаживая за собой самостоятельно. До обзаведения собственной женой, коих натчез по ситуации брали в походах на соседние племена, Кумби выделили Кэсу, которая готовит ему еду и поддерживает очаг в вигваме. Жаловаться грешно, поэтому Кумби не стал.