В трубке повисло молчание. Затем я услышала голос супруга, в котором не осталось и следа от первоначального веселья:
- Есения, ведь я тебе говорил не связываться с этим ремонтом. Сворачивай там все работы и возвращайся. Я поручу Вере найти надёжную фирму и проконтролировать весь ремонт дистанционно.
- Но, Виктор, как ты не понимаешь, ведь это мамин дом. Мамин. В нём моё детство прошло. В нём мы с мамочкой были счастливы. Я хочу сама, понимаешь, сама его отремонтировать и передать в хорошие руки. Мне это важно.
- Милая, это очень сложно. – Опять эта снисходительная интонация, и контрольный выстрел в голову. - Ты не справишься.
- А ты? – Прижала трубку близко к щеке и прошептала. - Совсем-совсем не хочешь мне помочь?
В трубке раздался раздражённый вздох. Затем я услышала, как открылась дверь, и раздался женский голос: «Виктор Игоревич, переговорная готова».
- Родная, ты думаешь, мне не хватает своих бумажек, чтобы ещё и с твоими возиться? – Бросил в трубку отрывисто. – Мне пора. Вечером договорим.
Я смотрела на потухший экран телефона и снова чувствовала его. Одиночество. Прохладными вязкими щупальцами оно тянулось ко мне в попытке оплести, опутать, заключить в смертельные объятия. Краски потухли, воздух стал безвкусным.
Рука потянулась в бардачок к таблеткам, в жалкой попытке превысить свою дневную норму, но замерла на полпути. Я сжала ладонь в кулак и вышла из машины. Нет. Я сильнее. Не хочет помогать? Его право. А моё право – справиться самой, не просить чужой помощи и не ныть.
Зачем звонила, спрашивается? Только настроение испортила нам обоим. Ведь всё было, в общем-то, хорошо. Подумаешь, смету проверить. Сама всё проверю, делов-то, поисковик мне в помощь.
11. Педсовет
Есения.
На следующий день после уроков меня ждал тот самый педсовет, который предвещала Виктория Дмитриевна. Мы все собрались в учительской. Наталья Ованесовна приветственно помахала мне рукой, показывая на место за столом между нею и Антоном Павловичем. Я поблагодарила её и осторожно присела.
Виктория Дмитриевна старательно рисовала контур губ, сосредоточившись на зеркальце от пудры. Давид Александрович хмурился и что-то писал в журнале. Тарас Макарович дремал, скрестив руки на груди, увешанной медалями. Я невольно засмотрелась на награды и подумала, как же это несправедливо, что человек, так хорошо послуживший Родине, вынужден на склоне лет работать учителем ОБЖ, а не путешествовать, как западные пенсионеры. Вздохнула, понимая, что тема вечная и болезненная.
Сегодня здесь были и другие учителя, с которыми я была мало знакома. Все они были заняты своими делами, или переговаривались узкими группами. Внимательно всех осмотрела и в голову неожиданно пришла мысль: а ведь тот, кто толкнул Алёну Вадимовну с лестницы, возможно, прямо сейчас находится здесь, в этом самом кабинете. Кто это может быть?
Учительница химии Виктория Дмитриевна? Заклятая подруга? Что они могли не поделить с Алёной Вадимовной? Или, вернее сказать, кого?
Перевела взгляд на физрука Давида Александровича. Тот словно это почувствовал и сердито на меня посмотрел. Я отвела глаза. Не самый обаятельный тип, но это не делает его автоматически убийцей. Хотя…
Антон Павлович. Так ли он прост, как хочет нам всем казаться? Или это тот случай, когда в тихом омуте водятся черти? Может ли забитый и тихий великовозрастный маменькин сынок превращаться в безжалостного убийцу и мстить женщинам? За что? А вдруг, родительница сломала ему психику?
Наталья Ованесовна. Милая почти-старушка, любительница грядок и цветников. Возможно ли, что в неё вселяется бес, и она начинает мстить молодым и красивым? За что? Да вот за это и мстит – за молодость и красоту. Покачала головой – так себе версия.
Тарас Макарович? Старый вояка, доживающий свой век, ведя войны с беспечной молодёжью, которая не считает его предмет важным. Нет, я не верила, что военный, прошедший через ужасы боевых действий, способен поднять руку на женщину. Он еле ходит со своей больной спиной и вечно спит. Тоже можно смело отбросить.
Эх, если бы были включены камеры, как было бы всё просто – посмотреть их и узнать всю правду. Да, ведь был ещё Артур Каренович, наш улыбчивый бессменный охранник. Кто, если не он? А с камерами – совпадение? Не верю в совпадения.
Я вынуждена была прервать свою игру в Шерлока, потому что дверь открылась, и в учительскую вошла Ольга Львовна. Кстати говоря, тоже подозреваемая – отметила мысленно. Сразу стало тихо, все заняли свои места.
Директриса встала во главе стола и разложила бумаги. Затем Ольга Львовна поправила изящные очки и внимательно нас всех осмотрела. Её взгляд задержался на мне чуть дольше необходимого, и я с трудом подавила тревожный вздох.