- Приветствую всех. – Голос Ольги Львовны звучал естественно и непринуждённо. – Мы собрались сегодня, чтобы обсудить, с какими результатами мы подходим к завершению первой четверти, подвести итоги прошедшего субботника, наметить направления внеклассной и конкурсной творческой работы, а также, - мне был адресован ещё один пристальный взгляд, - обсудить пробное тестирование ЕГЭ, которое мы провели.
После красноречивого взгляда директрисы я была уверена – для меня хороших новостей не предвидится, но лишь сильнее выпрямила спину и сцепила ладони под столом. В тот момент я думала, что злосчастное провальное пробное ЕГЭ – это единственное, в чём меня можно обвинить, но как же я ошибалась!
- Я просила вас подготовить отчёты по успеваемости учеников по вашим предметам, и сейчас хочу на них взглянуть. Мы все зашелестели бумагами и помогли друг другу по цепочке передать листы директрисе.
Ольга Львовна присела и принялась изучать их. Я поняла, что нам подарена краткая передышка, и даже успела задумчиво поглазеть в окно, пока не вздрогнула от окрика Ольги Львовны:
- Есения Даниловна!
- Да?
- Что это? – Директриса указала кончиком тонкой дорогой металлической ручки куда-то в центр листочка с предварительными оценками за четверть.
- Оценки, - прошептала хрипло. Что опять не так?
- Я вижу, что это оценки. Я спрашиваю, почему у Багдасаряна стоит тройка?
По столу пробежал шепоток. Виктория Дмитриевна ухмыльнулась, не поднимая глаз от изучения своего маникюра. «Вы что?» - это уже Наталья Ованесовна ахнула прямо у меня под ухом.
- А что не так? – Я по-прежнему искренне недоумевала. – В последнее время он старается, и я его пожалела. Надо было оставить двойку?
Виктория Дмитриевна уже не скрывала улыбку и переглянулась с Давидом Александровичем.
- Вы сейчас издеваетесь? – лицо Ольги Львовны пошло красными пятнами. – Дайте мне журнал класса, немедленно! – Она стукнула ладонью по столу, я снова вздрогнула.
Антон Павлович подскочил к полке, бесконечно долго искал нужный журнал, наконец, его поиски увенчались успехом. В следующую минуту Ольга Львовна уже громко шелестела переворачиваемыми страницами. Спустя пару минут она подняла на меня глаза и спросила надтреснутым голосом:
- Вы в своём уме?
И если мне казалось, что до этого в кабинете и так было тихо, то сейчас тишина стала оглушительной. Было слышно, как в коридоре хлопнула дверь и застучали девчачьи каблучки. На улице в паре кварталов от нас запиликала чья-то сигнализация.
- Я… я не знаю, что должна сейчас сказать, - услышала, словно со стороны, свой хриплый голос.
- Скажите, - Ольга Львовна принялась говорить медленно и по слогам, словно обращалась к кому-то недоразвитому, - почему у чемпиона России по кикбоксингу, который, так уж нам повезло, выбрал для выпуска нашу школу, стоит позорная тройка по родному языку?
- Вообще-то, - я заправила выбившийся волосок за ухо и, не моргая, уставилась на директрису, - у меня есть все основания полагать, что русский – вовсе не его родной язык, поэтому у него и возникли сложно…
- Молчать! – Ольга Львовна ударила ладонью по столу, и я снова вздрогнула и вжала голову в плечи. Директриса прикрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов и выдохов.
Я продолжала сидеть в полной растерянности и чувствовала, как по лицу разливается краска. На меня никогда в жизни так не кричали, ещё и перед посторонними. Это было так унизительно. И, что самое обидное, я не понимала – за что? В голове со скоростью света вертелись разные мысли.
Что она себе позволяет? Разве можно так разговаривать с людьми? Разве я должна позволять так с собой обращаться? Ещё чуть-чуть, и глаза станут мокрыми. Расплакаться? Встать и выйти из кабинета? И тем самым подтвердить версию директрисы о своей слабохарактерности? Нет уж.
Упрямо подняла глаза вверх, загоняя обратно готовые пролиться слёзы. Выпрямилась ещё сильнее, и выше подняла подбородок. Я не уступлю и не сдамся. Пусть бесится, сколько хочет, но ей придётся меня здесь терпеть.
Ольга Львовна открыла глаза. Она снова владела собой. Тон, которым она сказала следующие слова, можно было даже назвать извиняющимся:
- Прошу прощения за излишнюю эмоциональность. Коллеги, Есения Даниловна. – Затем она обращалась исключительно ко мне. – Полистайте журнал, пообщайтесь на эту тему с другими учителями, - повернулась к Наталье Ованесовне, которая часто-часто закивала. – Они подскажут вам по поводу оценок Багдасаряна. Странно, что вы не сделали этого раньше, но да ладно, есть время всё исправить. Вы поняли, что нужно сделать, Есения Даниловна?