Мать. Дальше-то что было?
Дьячиха. Испугалась я, кинулась бежать со всех ног, она за мной и все воет, воет: «Уу-у-у-у!»
Мать. Ой, страшно!
Дьячиха. Догоняет она меня, чувствую, вот-вот схватит. Так я со страху на дерево залезла, там дуб молодой рос. Забралась я на самый верх, сижу, дрожу, за ветку держусь. И тут кто-то меня за шею хвать!!!
Мать. А-а-а-а!
Дьячок. Свят-свят-свят!
Дьячиха. И тут я с дуба рухнула!
Мать. И что?
Дьячиха. И все. Больше ничего не помню. Очнулась я под дубом, а уже солнышко светит, птички поют, так хорошо. Только голова побаливает. Вот, посмотрите, до сих пор вмятина осталась.
Мать. Страх-то какой!
Дьячок. Это еще что… Вот со мной случай был… Неделю назад пошел я на колокольню полночь отзвонить. А дорога туда прямиком через кладбище лежит. Можно, конечно, и в обход, но долго. Иду это я себе, молитву читаю, вдруг вижу, прямо предо мной крест каменный на могиле зашатался.
Дьячиха. Ой!
Дьячок. Крест шатается, а ветра, вроде, нет. Я встал, как вкопанный, ни рукой, ни ногой двинуть не могу, только молюсь погромче. А тут крест каменный от земли оторвался и полетел! А за ним плита могильная в воздух поднялась и тоже полетела. Стали они у меня вдвоем над головой кружить.
Мать. Ой, страсти-то какие!
Дьячок. И прямо из могилы, стуча костями, выползает скелет! Подползает ко мне и говорит: «Отдай деньги!» Я говорю: «Какие деньги?» «А те, что ты из церковной казны жене на шубу взял!» «Я не брал», – говорю. А он мне пальцем своим костлявым перед носом трясет и говорит: «Не ври, – говорит, – прыщ китайский, деньги давай!» «Да не брал я, – говорю, – вот те истинный крест, не брал!» Тут этот истинный крест, что надо мной летал, как даст мне по темечку!!!
Дьячиха. Ой!
Дьячок. Я и упал замертво. Вот, посмотрите, до сих пор шишка осталась.
Ганс. Скучно тут у вас. Я спать пойду.
И ушел.
Дьячиха. Какой-то он у тебя…
Мать. И не говори. Беда с ним. Никакому ремеслу учиться не хочет.
Дьячок. Никакому?
Мать. Никакому. Говорит, только страху научиться хочу, хоть бы меня кто бояться выучил.
Дьячиха. Бояться?
Мать. Ну да.
Дьячок. Так чего же проще. Отдай нам его в работники на месяц, мы его и выучим.
Дьячиха. Нам в хозяйстве лишние руки не помешают.
Дьячок. Только денег мы ему платить не будем.
Дьячиха. У нас денег нету, что бы там скелет не говорил.
Мать. А как же тогда?
Дьячок. Я его бесплатно буду страху учить.
Мать. Ой, спасибо.
Дьячок. Завтра пусть приходит к нам с утра пораньше.
Дьячиха. Присылай работника.
И пошел Ганс к Дьячку на службу страху обучаться.
Дьячиха. Муженек! Да что же это такое?! Да когда же это кончится?!
Дьячок. Тише, жена. Я думаю.
Дьячиха. Пока ты тут думаешь, Ганс нам все хозяйство порушит! Вот опять кувшин разбил, чертов увалень!
Дьячок. Тьфу, тьфу, тьфу, черта помянула!
Дьячиха. Сил моих больше нет терпеть. Отхватили работничка! Я таких лентяев еще не видывала: за что ни возьмется, все из рук валится! Мебель сломал, посуду побил… Научи ты его скорей страху, да гони в шею!
Дьячок. Вот об этом я и думаю.
Дьячиха. И чего надумал?
Дьячок. Я его на колокольню послал. Там он встретит привидение, живо страху научится.
Дьячиха. А ежели не встретит?
Дьячок. Встретит-встретит.
Дьячиха. А если нет?
Дьячок. Молчи, жена.
Дьячиха. Вот еще, стану я молчать! Никого он не встретит. Откуда на колокольне привидение?
Дьячок. А я-то на что?
Дьячиха. Ты-то?
Дьячок. Я сам привидением стану.
Дьячиха. Ты-то?!
Дьячок. Ну да. Наряжусь во все белое, Ганс меня увидит и готово дело. Лишь бы он со страху не помер, а то как-то перед матерью его неловко будет.
Дьячиха. Это ты хорошо придумал, муженек. Иди скорей, догоняй его.
Дьячок. Погоди. Подготовиться же надо. Давай, неси простыню и цепь из сарая.
Дьячиха. А цепь зачем?
Дьячок. Для страху. Привидение всегда цепями гремит.
Дьячиха. Ну и голова у тебя, муженек! Чистое золото!
Пришел Ганс на колокольню, хотел было в колокол звонить, да вдруг увидел в дверном проеме фигуру в белом, Дьячка переодетого.