Я молча кивала, совсем забыв о том, что крёстная этого сейчас никак не могла увидеть.
— Дани, ты меня слышишь? — позвала она.
— Да, — тихо ответила я, пытаясь вернуть свои мысли если не на нашу планету, то хотя бы на ее орбиту.
— С тобой точно всё хорошо, Дани?
— Да-да, — торопливо проговорила я. — Да, — напоследок добавила я, будто ответ был неполным.
Внезапно дверь в спальню открылась и на пороге возник Счетовод.
— Прости, мне… мне уже пора. Позже еще созвонимся.
— Завтрак на усмотрение шеф-повара уже готов, — обратился ко мне спокойным голосом Счетовод. — Ваши предпочтения всё еще не получены.
— Я всё ем. Аллергии никакой нет, — робко ответила я, оставив телефон на кровати заряжаться.
Счетовод только коротко кивнул и вышел из комнаты, я последовала за ним.
— Простите, как вас зовут? Как мне к вам обращаться? — Вежливо спросила я, пока мы спускались по широкой лестнице.
— Яков Степанович, — коротко ответил он.
Уловив незримый, но ощутимый импульс, что Яков Степанович не собирается со мной вести никакие светские беседы, я просто кивнула и молча продолжила идти вслед за ним. Наверное, Яков Степанович был главным управляющим в резиденции, раз он спросил меня о гастрономических предпочтениях, а вчера старательно записывал какие-то подсчеты.
Когда мы вошли в просторную светлую столовую, у которой вся правая стена была стеклянной, к Якову Степановичу подошел плотный мужчина в белом кителе. Такой, обычно, носят шеф-повара. Мужчина отдал Якову Степановичу какие-то списки и ушел.
С первого взгляда резиденция могла показаться тихой и безлюдной. Но это не так. Она была полна людей, которые занимались поддерживанием порядка в доме. Просто работа оказалась систематизирована таким образом, чтобы обслуживающий персонал был заметен лишь тогда, когда это необходимо.
Сев за широкий прямоугольный стол, я обвела взглядом свой завтрак. Есть не хотелось. Совсем. Красиво сервированная посуда, приятные ароматы никак не смогли разбудить во мне аппетит. Я поела совсем немного и только потому, что понимала — без еды точно останусь даже без капли хоть каких-нибудь сил.
Мне всё еще не давал покоя разговор с крёстной. Действительно ли повторную проверку затеяли люди Златопольского или нет? Неизвестность расшатывала мою хлипкую лодочку спокойствия, сбивая ее с намеченного курса.
Прекратив заталкивать в себя еду, я тихо вышла из-за стола. Наверняка здесь всё уберут, как только я уйду.
Поразмыслив о том, что мне нужно хотя бы немного прояснить ситуацию с моргом, я хотела поговорить со Златопольским. Я для себя решила, что мое желание никак не вписывалось в категорию «глупостей» или «лишнего гемора», как вчера высказался Златопольский, поэтому пыталась вспомнить путь, ведущий к его кабинету.
Но я только успела выйти в холл, когда увидела Начальника Охраны. Он одетый в строгое черное пальто, надевал черные кожаные перчатки и быстрым, чётким широким шагом направлялся в сторону парадных дверей. Он будто бы был не человеком, а роботом, потому что ни в одном его даже крошечном движении тела не улавливалось никакой суеты. Была задана траектория движения и Начальник Охраны двигался исключительно в ее направлении.
Он прошел мимо, ни разу не взглянув даже краем глаза в мою сторону. Словно меня здесь и не было. Когда он вышел на улицу, я медленно выдохнула и внезапно осознала, что совсем не дышала, пока шел Начальник.
Прошло не больше нескольких секунд, когда показалась и крепкая высокая фигура Златопольского. В одной руке он держал небольшой кожаный портфель. В таких, обычно, носят ноутбуки и возможно какие-нибудь бумаги. Во второй был зажат смартфон. Он зазвонил и Златопольский сразу же коротко ответил:
— Выезжаю.
Не застёгивая пуговицы на своем плотном шерстяном сером пальто, Златопольский поднял воротник и поправил горловину кремового красивого свитера грубой вязки.
В окружении отца были разные люди. И улыбчивые, и крайне серьезные. Но все они были полностью поглощены работой, потому что мир менялся и менялись его тенденции. Мой папа и его партнёры всегда держали руку на пульсе и редко расслаблялись. Встречи, деловые ужины, поездки, переговоры — всё это требовало времени, сил, терпения и ума. Было много суеты. Да, именно ее.
Но глядя на Златопольского, я вдруг поняла, что никого похожего в ближнем папином окружении никогда раньше не встречала. Он не суетился. И судя по тому, что мог позволить себе утром отправиться в баню, а затем обтереться снегом, владел временем. Будто бы не эта величина управляла жизнью Златопольского, как и жизнями всех остальных людей, а он ею. Направлял русло времени ровно так, как ему сейчас было необходимо.