Ни один мускул на этом расслабленном лице не напрягся. Даже линии морщинок нигде не углубились. Златопольский произнес страшные слова таким тоном, будто предупреждал меня, что назавтра обещают ливень и я должна обязательно прихватить с собой зонтик.
Я понимала, что надеяться на чудесное папино воскрешение — высшая степень глупости. Но несмотря на это, боль в грудной клетке вспыхнула с новой силой. Я опустила взгляд на свои колени и крепко-крепко сжала пальцы. Маленькие круглые костяшки кулаков угрожающе побелели.
— Вероятно, кто-то подкупил персонал в больнице. Аристарх, как я понимаю, лечился лишь в одной определённой клинике?
— Да, — тихо ответила я.
— В таком случае, всё вполне логично, — Златопольский сделал еще один глоток.
— Я… Я смогу приехать на похороны? — Совсем слабым голосом спросила я, стараясь сильно глубоко не дышать, потому что казалось, если вдохну, то боль непременно тут же раздробит каждое ребро.
— Да, но исключительно с охраной, — равнодушно ответил Златопольский.
— Из соображений безопасности, — объяснил Сергей.
Златопольский провел кончиками пальцев по своей короткой аккуратной бороде, задумчиво всматриваясь куда-то сквозь пространство кабинета.
— Серёж, принеси вещи, — распорядился он и глотнул еще немного кофе.
Я не поняла о каких именно вещах говорилось, пока начальник охраны не внес в кабинет два неприметных черных пакета. Оба были «пухлыми» из-за вещей, что лежали в них. Сергей оставил пакеты у дверей и вернулся на свое место — за спину Златопольского.
— Завтра можешь обратиться к Якову, и он распорядится, чтобы тебе купили всё необходимое: одежду, средства личной гигиены и прочее. Можешь сама уладить этот бытовой вопрос. Крёстная твоя, надеюсь, не глупая женщина и понимает, что никому ничего о тебе не должна рассказывать? — Златопольский впервые за всё то время, что я находилась в его кабинете, посмотрел на меня.
Посмотрел прямо и будто бы оценивая мое эмоциональное и физическое состояние. Цвет его глаз напомнил мне цвет вод озера Пейто. Оно расположено в Канаде в Национальном парке Банф. У отца была рабочая поездка в Канаду, и он взял меня с собой. В свои тринадцать я впервые увидела это великолепное озеро, форма которого напоминала голову огромного волка. Лишь спустя несколько лет я поняла, что папа не просто так взял меня тогда с собой. Обычно, он разделял работу и семью, а потом вдруг почему-то решил соединить две основные грани своей жизни. Папа это сделал для того, чтобы отвлечь меня, залечить мои раны, нанесённые потерей матери, с помощью удивительных картин, заботливо созданных Матерью-Природой.
И сейчас, рассматривая глаза Златопольского, я видела в этих радужках именно воды озера Пейто. Холодные бирюзовые воды тающих ледников.
— Она никому ничего не расскажет, — твёрдо ответила я.
— Когда придет время решать твои проблемы, тогда и займемся вопросом оформления брака, а пока просто мне не мешай, понятно? — Златопольский чуть повернул корпус своего тела в мою сторону и опустил левую ладонь на гладкую полированную поверхность письменного стола.
— Да. Но… Я бы хотела узнать, что мне делать с учебой? Она начнется уже в следующем семестре, и…
— Вот в следующем семестре и решим, — не дал мне договорить Златопольский. — Свободна.
Понимая, что на этом разговор окончен, я не предприняла ни одной попытки продолжить его. Мне хотелось вернуться в темноту спальни, которая теперь не казалась мне такой уж зловещей и снова свернуться в позу эмбриона.
— Пакеты, — бросил напоследок Сергей. — Там вещи. Вашего отца.
Я на секунду замерла, затем всё же заставила свои ноги двигаться. Подхватив ледяными пальцами ручки пакетов, вышла из кабинета. Оказавшись в спальне, я нашла выключатель. Когда зажегся белый свет, какой часто можно встретить в больницах, я с досадой отметила, что теперь комната стала еще больше походить на палату.
Отпустив ручки пакетов, я медленно проглотила колючий шершавый комок в горле и сжала зубами нижнюю губу. Вдавив пальцы в закрытые веки, я постаралась теперь сделать как можно более глубокий вдох, а затем медленный полный выдох. Удивительно, но никакая боль не превратила в пыль мои рёбра. Блокируя любые эмоции, связанные с потерей отца, я отыскала в себе мужество, заглянуть в пакеты.
В одном и самом «пухлом» лежала свернутая в рулон папина кожаная черная куртка с меховой отделкой. Раскрыв ее, я вытянула руки, чтобы получше рассмотреть куртку. Вероятно, именно в ней папа приехал в больницу. Затем я резко притянула куртку к себе и прижалась носом к мягкому воротнику. Он всё еще хранил в себе аромат папиных духов. Папа любил хорошо пахнуть. В ванной на полке у него всегда ровным рядом стояло с десяток флаконов с различными ароматами. Каждый из них я давно уже успела выучить и крепко связать с образом отца.