— Спрашивай, — едва заметно кивнул Златопольский.
— Моя крёстная интересовалась, будете ли вы присутствовать завтра на похоронах? Я ответила, вряд ли. Вы ведь с моим папой не были приятелями. Но я подумала, что лучше всё-таки у вас спросить.
— Что еще она спрашивала? — Златопольский всего лишь на несколько мгновений перестал есть свой стейк из говядины, будто решил прислушаться к собственным мыслям. Затем снова продолжил обедать.
— Ничего особенного. Несколько раз спросила, точно ли я завтра приеду. Думаю, она очень перенервничала. Просила предупредить ее, когда я буду подъезжать. Обычно, крёстная всегда собранная, эдакая «железная леди». Но, кажется, у нее просто сдали нервы.
Отправив в рот еще немного рыбы, я поняла, что больше не съем. Аппетит никак не хотел возвращаться. А мысли о крёстной и предстоящем завтрашнем дне заставляли меня усердно бороться с очередным подступающим к горлу комом. Не хотелось плакать перед Златопольским, чтобы лишний раз не показаться ему истеричкой. Как знать, вдруг мои эмоции ему не понравятся, и он посчитает верным решением отказаться от нашей сделки. Никто со мной здесь нянчиться всё равно не собирается.
— Понятно, — коротко ответил Златопольский и отложив нож, задумчиво провел пальцами по своей аккуратной короткой бороде.
Он снова был задумчивым, но на этот раз будто по-особенному глубоко сосредоточился на неизвестных мне мыслях.
Мой взгляд скользнул от пальцев на бороде, к предплечью, затем медленно поднялся к плечу. Златопольский был весьма крупным мужчиной. Я видела отчётливые контуры его мышц и поймала себя на мысли, что не боюсь его.
Глядя на Златопольского, с легкостью верилось, что под его крылом в принципе нечего бояться. Он точно знает, что и как нужно делать. Чем дольше я изучала взглядом этого мужчину, тем отчётливей понимала мотивацию крёстной. В каждом своем движении, взгляде и едва заметном поджатии губ читался неоспоримый авторитет и сознательность.
— Лев Евгеньевич, — в столовую вошел Сергей.
— Да? — Златопольский покончил с обедом и поднял взгляд на начальника охраны.
— Машина уже готова.
— Десять минут.
Сергей кивнул и хотел уже уйти, но Златопольский вдруг заявил:
— У меня еще одно дело к тебе будет.
— Хорошо.
Когда мы снова остались наедине, Златопольский посмотрел на меня. Посмотрел долгим пронзительным взглядом. Я будто бы и в самом деле почувствовала холодное дыхание многовекового, высокого ледника, который был невольным свидетелем многих событий, случившихся на нашей планете. Я точно не могла описать всю полноту своей реакцией, возникшей под взглядом Златопольского.
— Не повезло тебе, Принцесса. Не повезло.
Златопольский не дал мне возможности уточнить, в чем же именно не повезло. Он встал из-за стола и ушел уверенным широким шагом.
— Принцесса, — зачем-то повторила я за Златопольским.
В этом его обращении не было ни мягкости, ни нежности. Ничего. Он будто бы дал название объекту, который из-за стечения определённых обстоятельств оказался на его территории. Мне совсем не понравилось это прозвище. Никакая я не Принцесса. Я — это я. Без ярлыков и любых других надуманных ролей.
Еще раз убедившись в том, что аппетит точно сегодня ко мне не вернется, я ушла в свою комнату. Раскрыв совсем еще новенький томик Уайльда с хрустящим корешком, я продолжила чтение. На этот раз мне удалось продержаться значительно дольше, чем несколько абзацев. Когда четвёртая глава была прочтена, меня потянуло в сон.
Прикрыв глаза, я вслушивалась в тишину резиденции и не заметила, как уснула. Из-за смерти отца, смены часовых поясов и сбитого режима сна, я будто бы потерялась во времени. Раньше я всегда была полна сил и вообще не знала, что такое дневной сон. Теперь же отчаянно искала для себя спасения в этом сне. Моя бы воля и я предпочла заснуть и проснуться лишь тогда, когда боль в груди окончательно притупится.
Среди неподвижной тьмы, навеянной сном, я кого-то увидела. Мне показалось, что отца, но я не была в этом уверена. Во сне мой мозг словно работал иначе, потому что я не верила в папину смерть. Думалось, что это просто шутка. Грандиозная и тщательно проработанная шутка. И я смеялась. Заливисто и долго. А потом услышала надрывный лай собаки. Он звучал где-то в глубине кромешной тьмы, возбуждая страх.
Я пыталась уйти от нее, спрятаться. Но ничего не получилось. Собака внезапно вынырнула из ниоткуда и вцепилась мне прямо в лодыжку. Я попыталась высвободиться, отчаянно трясла ногой, но всё напрасно. Страх парализовал меня до такой степени, что было трудно дышать. Я видела разъярённые черные собачьи глаза. Слышала хриплый рык. Моя нога кровоточила. Я пыталась отползти, пыталась уговорить отпустить меня, но собака лишь еще сильней вгрызалась в мясо.