— Это, скорей, была просто глупость. Я ничего не знала о Златопольском. Думаю, если бы знала, побоялась, как и все.
— Вы просто себя недооцениваете. Таково мое мнение.
— Не сочтите мой вопрос за грубость, но… Почему вы меня жалеете? Мне казалось, что вас всё это не интересует.
— Работа обязывает меня не отвлекаться на то, что напрямую не касается моих обязанностей. Но это не значит, что у меня нет сердца и мне чуждо сострадание, — Яков Степанович позволил себе одну едва заметную улыбку, от которой его голубые глаза, скрытые за прозрачными стёклами очков, заблестели теплотой.
— Спасибо вам, — прошептала я и не нарочно отзеркалила улыбку Якова Степановича. — Можете обращаться ко мне просто Дани и на «ты».
— Нет-нет. Не могу. Работа обязывает быть почтительным. Идемте, Даниэла Аристарховна, суп уже непременно готов.
— Я хотела побыть здесь и дождаться возвращения господина Златопольского. Отсюда хорошо видно и ворота, и холл.
— Распоряжусь, чтобы обед принесли сюда, — Яков Степанович поднялся с дивана, поправил манжеты своей белой рубашки и направился в сторону столовой.
Я глядела ему вслед и мысленно была искренне благодарна за его такую простую человеческую доброту. Как оказалось, я сейчас в ней очень нуждалась. Нуждалась в той небольшой порции, которая придала бы мне сил, а не наоборот — заставила утопиться в собственном горе.
Пригладив пальцами волосы, всё еще собранные в хвост, я подкатила рукава на свитере. Через несколько минут на стеклянный столик опустился поднос с тарелкой ароматного куриного супа и чашкой зеленого чая.
— Большое вам спасибо, — искренне поблагодарила я Якова Степановича.
Он лишь коротко кивнул мне и ушел.
Осторожно дуя на свою ложку с супом, я потихоньку съела всю порцию. Горячий бульон будто бы растапливал лёд внутри меня. Согревал и дарил мимолетное ощущение уюта. Стоило отдать должное повару Златопольского, этот человек был прирожденным кулинаром. Такой вкусноты я давно уже не ела. В Лондоне из-за учебной нагрузки мне банально не хватало времени на нормальный завтрак или обед. А дома мы с папой питались сами. Ни меня, ни его не прельщала идея иметь личного шеф-повара. Я неплохо готовила. Не так вкусно, как этот суп, но вполне приемлемо. Папа чаще питался в ресторанах, чтобы объединить прием пищи с деловыми встречами.
Впервые с момента, как я попала в утробу спящего чудовища с именем «Резиденция», я ощутила искреннее удовольствие от еды. Яков Степанович, будто точно знал, чем мне нужно было подкрепиться в моменте моего полного разлома.
Почти допив свой чай, я поймала себя на мысли, что моя нервозность окончательно прошла. Плакать совсем не хотелось. Наверное, это было связано с тем, что слёзы лить уже попросту не имело никакого смысла. Подбодрив себя тем, что в спокойном состоянии я имела все шансы нормально поговорить со Златопольским, я допила чай.
Как только поднос с пустой посудой забрали, я увидела в большом окне гостиной свет фар. Сердце мигом как-то странно сжалось и я, вскочив с дивана, подбежала к окну. Привычная колонна из трех автомобилей, плавно въехала на территорию резиденции и вскоре скрылась в подземном гараже.
Я не знала, откуда именно появится Златопольский. Также у меня не было никаких гарантий, что он покажется на первом этаже, а не, к примеру, сразу же не отправится к себе. Но, кажется, сегодня удача была на моей стороне. Через некоторое время послышался монотонный электронный писк, прибывшего с подземной стоянки лифта. Блестящие металлические створки бесшумно распахнулись, и первого, кого я увидела — Сергея.
Он, как всегда, одетый в черный строгий костюм, вышел в холл. Я всё еще не привыкла к его идеальной ровной осанке и твердому широкому шагу.
«Солдат или какой-нибудь боевой робот, не иначе», — пронеслось у меня в голове.
Но, как ни странно, Сергей был органичен в своих движениях. Естествен даже.
Сразу же за ним вышел и Златопольский. Его шерстяной серый тренч был нараспашку. В одной руке у Златопольского был зажат телефон. В другой он нес плоский кожаный черный портфель.
— Добрый день. Мне нужно с вами поговорить, — на одном дыхании проговорила я и уже двинулась в сторону Златопольского.
Он не взглянул на меня. Лишь чуть приподнял ладонь, в которой был зажат телефон. Этот небрежный жест служил знаком, чтобы я остановилась и замолчала. Златопольскому кто-то позвонил. Он ответил и направился вверх по лестнице.
— Что всё это значит?! — неконтролируемо вырвалось из меня.