Златопольский подошел ближе и внимательно осмотрел мою экипировку, несколько раз проверив застёжки на куртке. Я вдруг почувствовала себя маленьким, но смелым солдатиком.
— Садись, сейчас обую тебя, — Златопольский указал взглядом на кушетку.
— Я могу сама. Меня научили, как нужно правильно обувать горнолыжные ботинки. Скорлупа, клипсы, стреп — всё это мне известно.
— Сядь, — приказал Златопольский.
Я всего лишь не хотела доставлять ему лишних неудобств, но, похоже, сейчас такая тактика совершенно не работала. Пришлось молча сесть. Златопольский всё сделал быстро, чётко и без единой ошибки. Несколько раз он дал мне короткие указания, я беспрекословно их выполнила и через несколько минут была полностью готова. Так же быстро и ловко Златопольский справился со своими ботинками и выпрямился. Он был полностью облачен в черный цвет, мне же достался ультрамарин с узкими черными полосками на рукавах.
— Перчатки и шапка, — обозначил Златопольский, передавая их мне. — Здесь трасса длинная, но не крутая, поэтому шею не сломаешь.
Я решила никак это не комментировать. Златопольский взял две пары лыж, лыжных палок и направился к выходу из домика. На улице нас уже ждал подготовленный пикап с открытым кузовом, обустроенным для комфортного пребывания в нем во время короткой поездки.
— Он доставит нас к началу трассы, — объяснил Златопольский, когда аккуратно уложил лыжный инвентарь в кузов и заметил мой озадаченный взгляд.
— У вас есть своя личная трасса?
— Да. Обширность территорий моей резиденции свободно позволила здесь ее разместить.
— Но мы ведь за пределами территории резиденции, разве нет? Мы же выехали через ворота.
— Мои территории уходят гораздо дальше высокого забора, — уголок губ Златопольского дёрнулся в едва заметной мимолетной улыбке.
Я осмотрелась по сторонам, пытаясь привыкнуть к такой масштабности владений, принадлежавших одному человеку. Златопольский в свою очередь, явно не планирующий тратить время попусту, подошел и с лёгкостью подхватил меня под мышки. Мои пальцы, скрытые под плотной тканью специальных перчаток, тут же впились в твердые плечи Златопольского. Он чуть прижал меня к себе и усадил в открытый кузов пикапа. Сама я бы в него так просто точно не смогла сесть.
— Порядок? — спросил Златопольский, отпустив меня и поправив ворот моей куртки.
Я кивнула. Златопольский подал знак водителю и через несколько секунд ловко и без лишней суеты запрыгнул на соседнее место рядом со мной. Он вынул из кармана своей черной куртки смартфон и снова погрузился в вереницу деловых разговоров. А я просто тихонько сидела рядом и впитывала ощущения, вызванные совершенно неизведанной, но очень интересной обстановкой чужой жизни. Эти ощущения помогали мне хотя бы на время забыть, заблокировать болезненные мысли, связанные с потерей отца.
Когда мы приехали и встали на лыжи, я осмотрела трассу. Она была не очень широкой и находилась под совсем небольшим наклоном. Отсутствие экстремального спуска окончательно успокоило меня. По обе стороны от трассы раскинулись высокие-высокие ели. Вид был поразительно завораживающим и в то же время дарящим чувство умиротворения.
Какое-то время мы катались молча. Златопольский находился впереди и мне отлично было видно его широкую мощную спину, плечи и руки. Иногда посматривая на него, я мысленно отмечала для себя, что этот мужчина с активным видом отдыха давно на «ты». Вслед за этим фактом я задалась вопросом, а чем Златопольский занимается летом? В снежном морозном антураже он был невероятно гармоничным. Зима явно являлась его стихией. Поэтому представить Златопольского, к примеру, на сёрфборде, рассекающего волны бушующего океана, у меня не получалось.
Когда Златопольский остановился для передышки, я нагнала его и тоже остановилась. Вокруг нас стояла тишина. Чистое вечернее небо, к которому стремились высокие острые верхушки елей, переливалось холодным серебром многочисленных звёзд.
— Почему ты так легко передала мне право подписи? — вдруг спокойным тихим голосом спросил Златопольский, глядя в небо.
Взглянув на его царский профиль, я поймала себя на мысли, что мне нечего ответить. Во всяком случае, нечего из того, что могло бы подчеркнуть остроту моего ума.
— Эмоции и надежда на то, что вы меня не обманите, подтолкнули к этому решению, — также тихо ответила я и опустила взгляд к своим лыжам.
— Это было вполне ожидаемо, — прозвучало даже без тени определенных эмоций. — В любом случае, теперь я лично буду решать дела с процессом получения твоего имущества. Обманывать тебя никто не станет, для этого у меня нет никакой выгоды.