Слова Демьяна жалили меня словно щупальца смертоносной медузы-демона Ируканжди[1], а когда он покинул квартиру, оставив после себя боль по всему телу, у меня даже не было сил на слезы и обиды. Лишь бездна безразличия ко всему и всем.
Так в наши отношения настигла зима, окутывая пронизывающим холодом, навеки замораживая во мне все чувства, эмоции и переживания за наше лучшее будущее.
А ведь когда-то мы верили, что никто и никогда не потревожит нашу весну…
[1] Медуза Ируканджи — самое ядовитое существо на планете.
Глава 7
Демьян
То был один из самых лучших дней в моей жизни, который навсегда останется в памяти, как бы я не пытался его стереть. По сравнению со всеми остальными девушкам, сердца которых я завоевывал лишь по щелчку пальцев, стена равнодушия и презрения Мирославы по отношению ко мне стойко держала оборону. Ее не брали ни внимание со стороны, ни дорогие подарки, ни даже поблажки в учебе, чего добиться мне было совсем непросто, потому что принципы старых преподавателей можно было стереть в порошок лишь авторитетом отца и ложью о том, что с его связями можно за один день сменить весь преподавательский состав, что, собственно, и повлияло на их окончательное решение.
Вот только я не учел тот факт, что за подобную проделку вместо благодарной улыбки с ее стороны получу грязной тряпкой от доски по морде. И это на глазах у всего, мать его, универа.
– Если ты попытаешься еще раз сунуть свой длинный нос в мои дела, я сама лично проедусь по твоему самолюбию катком, придурок! – истерично кричала тогда она, наплевав на сотни любопытных глаз, направленных в нашу сторону. – Лучше иди и задирай юбки девушкам, которые тебя достойны, - уже тихо шипит она мне в лицо, задрав свой носик так дерзко, что я из последних сил сдерживал себя не зажать его в шутку двумя пальцами.
– Но единственна юбка в этом универе, которую я хочу задрать – это твоя, красавица, - я же намеренно вкладываю в каждое слово по капле уверенности, так, чтобы их услышал каждый ишак и прекратил кидать в сторону Мирославы голодные взгляды.
А их было о-чень много. Я сам парень и прекрасно понимал, что такие девушки как она просто так на дороге не валяются и их разбирают еще молоденькими по принципу «Кто успел – тот успел».
И я буду считать себя самым никчемным кретином, если упущу свой шанс.
Стоит ли говорить о том, что за свой дерзкий ответ я получил отменную оплеуху? Розоватый отпечаток девичей ладони на моей щеке стойко продержался до самого вечера, но я и не планировал его как-то скрывать, а наоборот хвастался каждому утырку, который так или иначе пытался заманить девушку в свои сети.
Так неделя завоеваний плавно перетекла в две, затем в месяц, а после и в два. Я начинал терять терпение, как и мои разбушевавшиеся гармоны, что очень сильно влияло на нервную систему в целом. В голове начинали зарождаться мысли о том, что пора переходить от щадящих мер к радикальным, и кто бы мог подумать, что мне в этом поможет младший брат, что учился вместе с девчонкой на одном курсе. Если бы не он, мне бы точно пришлось вместо своего жить по расписанию девушки. Все были в плюсе: я спокойно отсиживал свои пары и получал важную информацию от брата напрямую, он же в свою очередь получал от меня деньги и машину, на которой так любил погонять по ночному городу, также я отмазывал его от отца и выгораживал каждый раз, когда тот накосячит, а Мирослава, хоть сама того и не подозревала, была у меня как на ладони.
Шел уже третий месяц, и оборона девушки начинала давать трещины, что не могло не радовать. Она уже стала привыкать к моему постоянному присутствию и уже не закатывала глаза при очередном подарке с моей стороны, что находила у себя в сумке, которые Ярик тайком подкидывал ей, пока та была занята учебой. Я очень ловко расставлял ловушки на каждом углу и ждал, когда же одна из них сработает.
И этот день, наконец, настал.
Вечеринка в одном из самых скандальных клубов города по случаю нового года напрягла меня сразу же, а то, что Мирослава, девушка с наилучшей успеваемостью по всем предметам на своем потоке и с синдромом пай-девочки согласилась на подобное приглашение, никак не укладывалось в моей голове. Но как бы я не расспрашивал Ярослава, он лишь в ответ разводил руки в стороны и пожимал плечами.
– Я в душе не чешу, кто именно ее пригласил в «Медузу», - в который раз отбивался от моих расспросов он. – Лучше сам подойди к ней и спроси, раз так надо.